в нем — и на самом деле я хотел бы разыскать тебя в последний раз, чтобы сказать тебе это лично, я хотел бы увидеть тебя, моя дорогая Мариетта, потому что твое существо — написал он, но тут бумага почти сама собой медленно скользнула по поверхности секретера к мусорной корзине, — твое лицо, твоя улыбка, и в этой улыбке эти две маленькие ямочки на этих милых маленьких щечках всегда были для меня важнее всего, важнее всего остального.
Он разносил почту уже долгих десять лет во второй почтовой зоне, так что ему не составило труда понять, что это было необычное письмо, и дело было не только в марке, не только в печати, не только в адресе, написанном вычурным почерком, но и в форме самого конверта, отличавшегося от тех, которыми в наши дни пользовался простой человек.
если этот человек вообще использовал конверт — он объяснил это журналистам, пропорции были другими, вы знаете, длина и высота произошли из другой системы конвертов, чем та, к которой человек привык, и дело было не в том, что конверт был слишком длинным или слишком высоким, потому что весь конверт был, если быть точным, меньше, на самом деле, намного меньше среднего конверта — но его пропорции были незнакомыми, когда он поднял конверт и ощупал его, когда начал сортировать письма на рассвете в почтовом распределительном центре, потому что так это работало: после того, как письма были отсортированы машиной, они всегда быстро прокручивали их, чтобы перепроверить сортировку, они действительно прокручивали эти письма, и у каждого был свой способ делать это, но он сортировал их в порядке своего обычного почтового маршрута; таким образом, если он всегда ехал из пункта А в пункт Б, ну, тогда эти письма должны были сортироваться в том же порядке, чтобы, когда он был там, на съемочной площадке, он мог просто перепрыгнуть туда, потому что он всегда почти прыгал с тротуара к почтовому ящику, чтобы бросить туда письмо, так что не было времени читать адрес, он всегда схватывал его одним взглядом, как своего рода живой компьютер, он видел его в одно мгновение, и он делал один прыжок с тротуара, и письмо уже было в почтовом ящике, ну, вот как это было более или менее, если они могли за ним следить , и это на самом деле было шуткой, потому что не было никого, кто мог бы за ним следить, он был самым быстрым среди всех своих коллег, некоторые из них даже называли его — только никому не говорите — Быстрым Тони, и в этом он не видел никакой насмешки, потому что это был просто способ попытаться выразить, насколько он быстрый, и что ж, он действительно был таким быстрым, как ветер, вот почему... Ну, теперь вы видите, и журналисты кивнули, но все они, казалось, были немного
нетерпеливый, поэтому он решил больше не испытывать их терпение и продолжил с того места, где остановился, это маленькое отступление. Ну, так вот, конверт, ну да, он был меньше, и его длина не была такой же, как у обычного конверта, и его высота тоже не была такой же, и поэтому он заметил его уже на рассвете, когда письма сортировали по улицам, домам и — если они были в здании — этажам, и поэтому он посмотрел, кто отправитель. В обычных обстоятельствах он бы никогда так не поступил, не потому, что ему было неинтересно, — он был заинтересован, но на такие вещи никогда не было времени, потому что это также было в природе его работы, понимаете, — объяснил он журналистам, — чтобы он взаимодействовал с этими письмами, как некая живая машина, одним словом, адресат был не самой интересной частью конверта, а отправитель, ну, и именно из-за этого замысловатого почерка его взгляд скользнул — если можно так выразиться — в верхний левый угол конверта, но там В левом верхнем углу конверта, где должен был быть обратный адрес, не было ничего, там вообще ничего не было , хотя это должно было быть, поэтому он был охвачен благоговением, и, как любой человек, когда он охвачен благоговением, он перевернул конверт в руке и увидел, что обратный адрес был написан по старинке на обратной стороне конверта, вдоль верхнего края клапана, и там было написано «Барон Бела Венкхайм». Он не сказал бы, что мог прочитать все существующие почерки, но он мог лучше, чем среднестатистический человек, которому не нужно уметь читать все виды почерка — если бы ему нужно было, он мог бы прочитать почти все почерки — и тогда он уже знал, что держит в руках, так как он читал об этом в Blikk , он уже читал несколько дней назад, что барон приезжает, и что его богатство неслыханно, и что он собирается раздать его — по всей вероятности — потому что зачем еще ему приезжать сюда, если не для этого, это было не его мнение, это то, что он прочитал в Blikk , и он уже вытаскивал свой iPhone из кармана, он держал конверт под хорошим углом к свету, и он уже щелкал камерой, и уже, если хотите, фотография была в его галерее iPhoto, вот она, просто посмотрите, он ничего за нее пока не просил — хотя это тоже была просто шутка — и опять же, кто знает, еще возможно, что он сможет получить за нее какие-то деньги, если все так сложится, и, может быть, вот эта вот паршивая маленькая фотография знаменитого конверта — ну, вы сами видите