– Не волнуйся, сейчас пойдем, и ты живо разогреешься, станешь румяная как яблочко!
Конюшни располагались в некотором отдалении от дома, деликатно скрытые из виду рощицей молодых дубков, которая и посажена была с этой целью. К ним вела гравиевая дорожка, и, приблизившись, молодые люди увидели очень опрятные конюшни, практично спланированные в форме буквы «п», с двором в центре. Во дворе уже стояли наготове две оседланные лошади, привязанные к вделанным в стену железным кольцам, – Тинкербелл и Рейнджер. Пони Тинкербелл – маленькая серая очаровашка, а гнедой Рейнджер, на котором охотился полковник, – здоровенный коняга, прямо-таки слон, подумала, с опаской поглядывая, Джудит. С мощными ногами, с лоснящейся, выхоленной шкурой, под которой перекатывались бугры мышц, он казался невероятно сильным и устрашал одним своим видом. Джудит решила держаться от него подальше. Пони она погладит, скормит ей даже кусок сахару, но к этой громадине близко подходить не стоит.
При животных находился молодой человек, он подтягивал подпругу у серенькой лошадки. Заметив их приближение, он выпрямился в ожидании, положив руку на шею пони.
– Привет, Уолтер! – крикнула Лавди.
– Привет!
– У тебя уже все готово! Ты что, знал, что мы придем?
– Миссис Неттлбед отправила малышку Китти, чтобы предупредить меня. – Он кивнул Джереми. – Привет, Джереми, не знал, что ты здесь.
– Выдалась пара свободных деньков. Как поживаешь?
– Да неплохо! Едешь с нами?
– Нет, только не сегодня. Мы с Джудит пройдемся пешком до бухты, прогуляем собак. Познакомься – Джудит Данбар, подруга Лавди.
Уолтер слегка повернул голову в сторону Джудит и кивнул ей: «Привет».
Это был необыкновенно привлекательный юноша – стройный, смуглый, загорелый, как цыган, с вьющимися черными волосами и темными, точно кофейные зерна, глазами. На нем были вельветовые бриджи, плотная рубашка в синюю полоску и кожаный жилет, на загорелой шее повязан желтый хлопчатобумажный платок. Сколько ему лет? Шестнадцать? Или семнадцать? Впрочем, выглядел он старше, как вполне зрелый мужчина, и на подбородке у него уже пробивался темный пушок – предвестие настоящей бороды. Джудит он напомнил Хитклиффа из «Грозового перевала»[27], и ей не составило труда понять, почему Лавди так жаждала покататься сегодня на Тинкербелл. Даже Джудит полюбила бы верховую езду, будь у нее такой эффектный компаньон, как Уолтер Мадж.
Уолтер вскочил на Рейнджера с такой легкостью и грацией, что невольно приходила мысль: уж не играет ли он, пусть самую малость, на публику?
– Желаю отлично повеселиться! – попрощалась Джудит с подругой.
Лавди подняла свою плетку:
– И тебе того же!
Звонко застучали копыта, потом их топот стал глуше – лошади ступили на гравий дорожки. В ярком холодном свете зимнего солнца пара всадников являла собой великолепное зрелище. Они перешли на рысь и вскоре скрылись за дубовой рощицей. Топот копыт растворился в воздухе.
– Куда они направились? – спросила Джудит.
– Вероятно, в сторону Лиджи, а потом дальше, до самых вересковых пустошей.
– Мне вдруг стало жаль, что я не люблю лошадей.
– Если еще не полюбила, то уже никогда не полюбишь. Пойдем; стоя на месте, мигом замерзнешь.
Они пошли тем же путем, каким умчались всадники, а потом свернули направо, где через сад бежала под гору дорожка, которая вела в сторону побережья. Собаки бросились вперед них и вскоре исчезли из виду.
– Они не потеряются? – забеспокоилась Джудит, но Джереми успокоил ее:
– Они прекрасно знают этот маршрут. Когда мы доберемся до бухты, собаки будут уже там, а Тигр даже успеет искупаться.
Джереми пошел впереди, она последовала за ним. Вскоре строго спланированные, геометрически правильные газоны с клумбами остались позади. Они прошли через кованую железную калитку, и сузившаяся дорожка нырнула в дебри субтропической растительности: камелий, поздноцветущих гортензий, величественных рододендронов, пышных рощиц бамбука, пальм, чьи высокие стволы были опутаны чем-то вроде очень толстых черных волос. Высоко у них над головами, в голых ветвях вяза и бука, на которых восседали полчища грачей, шумел ветер. Спустя какое-то время в зарослях папоротника, стелющегося по земле плюща и мхов показалась крошечная речушка и с журчанием побежала по каменистому руслу вдоль дорожки. Время от времени струящийся поток пересекал дорожку, и тогда путь пролегал через затейливые деревянные мостики, в которых было что-то «восточное»: Джудит сразу вспомнила фарфоровые тарелки с синим узором в китайском стиле – ивы у мостика через ручей. Кроме журчания воды и шума ветра в ветвях, не слышалось ни звука; шаги заглушал толстый покров наполовину сгнившей листвы, и только когда путники переходили через мостики, доски гулко звучали у них под ногами.