Я накинулась на еду, но её оказалось даже слишком много (никогда не думала, что дойду до того, что буду говорить, что еды много. Я обожаю покушать. А если еда вкусная, то вдвойне обожаю покушать), поэтому я попросила Райли помочь мне. Как только она откусила первый кусочек, то блаженно застонала и сказала, что за такие оладья уже давно бы побежала к Дэвиду и набросилась на него.
После того, как мы доели и Райли рассказала мне увлекательную историю её свидания с Кью, мы направились к трейлеру Малии, потому что я была полна решимости соблюдать своё слово, и каждый день отвозить Малию к её девочке. Когда мы ехали, Райли рассказывала Малии о том сюрпризе, который Дэвид устроил мне. Она немного перебарщивала, а Малия слишком восхищалась, но я была рада, что эти две ладили, поэтому просто слушала их разговор.
Когда мы уже подъезжали к городу, я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, что на расстоянии ста метров за нами ехал один из членов клуба. Присмотревшись, я поняла, что это был Дэвид. Он следовал за нами от самого клуба. Райли и Малия не заметили его, но пока мы шли в здание больнице, я еще раз огляделась и поняла, что это действительно он. Припарковался недалеко от моей машины и смотрел на меня.
«Я с ума схожу, когда ты от меня дальше десяти метром и когда не знаю, что ты делаешь»
Я покачала головой и направилась следом за Малией. Когда мы ехали обратно, Дэйв всё также следовал за нами.
А на следующий день на тумбочки возле кровати была еще одна тарелка, в этот раз с блинчиками, чашка кофе и еще один букет. Он также следовал за нами, когда я везла Малию в больницу. Также прождал у входа, пока мы были там. На третий день меня ждал омлет с беконом и тостами из белого хлеба, горячий шоколад и букет цветов. Но рядом с тарелкой лежал конверт. Где бы я не оказалась и сколько бы времени не прошло, я всегда узнаю аккуратный подчерк мамы. Я быстро села на кровати и открыла конверт, чтобы достать письмо.
«Милая моя девочка,
Никогда даже не смей себя винить в чём-то! Гамильтон загнал твоего отца в угол, поэтому тот согласился на ваш брак. Но он пожалел об этом сразу же, как только Габриэль уехал из нашего дома. Лишь когда свадьба была почти готова, твой папа понял, что Гамильтон ничего не сможет сделать. Может он и мог немного помочь скостить срок твоего отца, но он точно не смог бы полностью оправдать его и спасти весь бизнес. Он лишь смог оттянуть дело на некоторое время и лишь поэтому так торопил нас со свадьбой. Когда твой папа понял свою ошибку, он был тем, кто предложил продумать план твоего побега. И когда он узнал, что ты в безопасности, он был безумно счастлив. Даже не смотря на то, что сидел за решёткой, он так и сказал мне «Не важно, что с нами, Пэм. Наша девочка в порядке и нашла себе дом и защиту». И я согласна с ним на все сто процентов.
А теперь я бы хотела больше узнать об этих «долгих историях». Милая, я не вчера родилась и знаю, что здесь замешан парень. Парень, который вскружил тебе голову и похитил твоё сердце. Я бы хотела сейчас быть рядом, чтобы выслушать всю историю от и до и иметь возможность поговорить с тобой. Я бы хотела пройти с тобой твою первую настоящую влюблённость. Просто скажи, что он не сделал тебе больно. Ни физически, ни морально. Я не вынесу, если кто-то причинит тебе боль.
Больше всего я хочу снова увидеть тебя! Казалось бы, что прошло не так много времени, но для любой матери быть вдали от ребёнка невыносимо. А если еще не знаешь, что твориться в её жизни, как она живёт и чем она живёт...надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь, что такое быть матерью. Надеюсь, ты узнаешь, что значит любить полностью. Отдаваться этому чувству на все сто. И получать взамен столько же и даже больше.
Люблю тебя,
Мама»
Я сложила письмо и убрала его в карман. Боже, я бы всё отдала за возможность поговорить сейчас с мамой. Хотя бы тридцать минут, чтобы рассказать ей всё, что случилось и спросить, что мне теперь делать. Она бы нашла ответ. У мамы всегда были ответы. Я закрыла глаза и попыталась представить, как сижу на кухни в нашем старом доме. В руках у меня чашка чая, а напротив сидит мама. Я представила, как рассказала ей всё. Я видела, как плакала, переживая заново всё, видела, как рассказываю ей о всех своих метаниях.
А потом попыталась представить, как она возьмёт меня за руки, ласково улыбнётся и даст совет:
- Двадцать первый век переоценен, - с этой фразы она часто начинала. - Люди создали столько различных социальных сетей для общения. Но разучились делать главное. Слышать. Они не хотят услышать другого и разобраться. Чтобы понять ситуацию, всегда нужно собрать все кусочки пазла, а не те, которые удобны тебе. Общую картину они не покажут.