– Что это значит, Сэмюель? – загремел он.
Констебль хотел объяснить и не смог – мешал какой-то странный ком в горле. Не соображая, что делает, он схватил со стола начальника чашку чаю и осушил единым глотком. Теперь уже настал черед сержанта открыть рот от изумления. Подобная бесцеремонность смахивала на анархию и чуть ли не открытый бунт против правил субординации.
– Я вас уволю, Тайлер! – рявкнул Арчибальд.
Угроза сразу привела Сэмюеля в чувство.
– За два года до пенсии? – возмутился он.
– А хоть за два дня, мне плевать!
– Сержант…
– Но в конце-то концов, Тайлер, клянусь рогами дьявола, вы хоть понимаете, что ведете себя, как… как… коммунист?!
– Сержант!
– «Сержант, сержант»… Заладили одно и то же! Ну, так скажете вы мне или нет, что стряслось?
– Она вернулась!
Арчибальд Мак-Клостоу внимательно поглядел на подчиненного.
– Нет, констебль Тайлер, не может быть, чтобы вы успели мертвецки напиться в такой ранний час… – заключил он.
– Но, сержант, вы, что, не слышали? ОНА ВЕР-НУ-ЛАСЬ!
– Да кто, черт возьми?
– Иможен Мак-Картри!
Наступившую тягостную тишину оборвал душераздирающий вопль Мак-Клостоу:
– Нет!!!
– Да.
И Тайлер, словно в полном упадке сил, не дожидаясь приглашения, плюхнулся на стул. Однако сержанту вдруг стало не до новых преступлений констебля против дисциплины. В полном отчаянии, он безуспешно пытался осознать размеры катастрофы. Но голова отказывалась работать, и сержант, тупо глядя в пространство, снова сел. Кровь стучала в висках. Лишь на миг Мак-Клостоу вышел из своего странного оцепенения и что-то прохрипел.
– Не может быть! – послышалось Тайлеру.
– Увы, это так!
– Но… когда же?
– Только что, поездом восемь-десять.
– О трупах пока не сообщали?
– Еще нет, но, коли дела пойдут как в прошлый раз, скоро начнут…
Томас подметал тротуар перед «Гордым Горцем».
– А денек-то, похоже, обещает быть чудесным! – приветствовал он проходившую мимо миссис Фрейзер.
Та спешила первой сообщить новость подружке, бакалейщице Элизабет Мак-Грю, но не могла устоять перед искушением.
– Вот уж не уверена, Томас…
Парень уставился на нее круглыми глазами.
– А почему бы это, миссис Фрейзер? У вас неприятности?
– Боюсь, самые ужасные несчастья угрожают всему Кал-лендеру. – И, не в силах больше сдерживаться, миссис Фрейзер торжествующе выпалила: – Иможен Мак-Картри вернулась!
От удивления Томас выронил метлу, и, когда старая сплетница умчалась в бакалейную лавку, боясь, как бы ее не опередили миссис Плери или миссис Шарп, в свою очередь, побежал в комнату, где Тед Булит спокойно дегустировал первую за день рюмку джина. Томас влетел так неожиданно, что кабатчик поперхнулся и, дабы не умереть от удушья, налил себе вторую порцию.
– Ну, мой мальчик! – наконец прорычал Тед. – Это еще что за фокусы? Почему вы ведете себя так, будто чудовище озера Лох-Несс прогуливается по улицам Каллендера в поисках какого-нибудь журналиста, жаждущего выслушать историю его жизни?
Но Томас не слышал сарказмов хозяина – мысли его занимало совсем другое.
– Иможен Мак-Картри – здесь! – сходу выпалил парень.
Тед молча схватил бутылку и в ознаменование счастливого события стал пить прямо из горлышка. Вошедшая в это время Маргарет чуть не задохнулась от ужаса.
– О Тед… – простонала она. – Неужто ты уже и до этого дошел…
Булит с удивлением оторвал бутылку от губ, но перевернуть забыл, и струя потекла за пазуху.
– Вот всегда ты так, Маргарет! – возопил кабатчик. – В любом поступке готова углядеть зло!
– Пока я вижу только, что ты лакаешь из горлышка, как последний пьянчуга! Ясно, кто ты есть, Тед Булит?
– А ты знаешь, почему я пил?
– Потому что ты – вконец опустившийся тип!
– Нет, представь себе потому что Иможен Мак-Картри вернулась!
Миссис Булит ответила не сразу, и когда к ней вернулся дар речи, голос звучал не слишком уверенно:
– По-моему, мне тоже не повредила бы капелька джину, Тед…
Тед налил жене, потом себе, а заодно, поскольку известие привело его в полнейший восторг, и Томасу, которого такая щедрость потрясла до глубины души.
– За здоровье Иможен Мак-Картри! – провозгласил кабатчик, высоко подняв рюмку. – Уж она-то сумеет внести некоторое оживление в наш старый добрый Каллендер!
Леонард Элрой вышел из дому две минуты назад, направляясь к Гэвину Мак-Фарлану, у которого работал табельщиком, но по дороге наткнулся на сторожа рыбнадзора Фергуса Мак-Интайра, и тот сразу выложил приятелю последнюю новость. Рискуя опоздать на службу, Леонард побежал домой предупредить жену. Та уже занялась уборкой, но на голос мужа выглянула в окошко.
– В чем дело, Леонард? Ты что-нибудь забыл?
– Твоя бывшая хозяйка вернулась в Каллендер!
– Моя быв…
– Иможен Мак-Картри!
Миссис Элрой поднесла руку к груди, как будто сердце вдруг остановилось, и закрыла глаза – воспоминание все еще причиняло острую боль. Но Леонард, нисколько не заботясь о здоровье столь явно взволнованной супруги, поспешил на работу. Миссис Элрой несколько уязвило такое невнимание к ее особе, но, возможно, Леонард лишь напускал на себя равнодушный вид, ибо Розмэри всегда подозревала его в тайной симпатии к мисс Мак-Картри, этой Неукротимой Шотландке. Вопреки всем своим решениям, миссис Элрой тоже не могла забыть, что долгие годы служила в доме капитана Мак-Картри и что дочь последнего родилась у нее на глазах. И в глубине души старая служанка признавала, что в ссоре, приведшей к окончательному разрыву, очень возможно, виновата именно она.
Как ни спешила миссис Фрейзер, у Элизабет Мак-Грю она появилась лишь второй. Проклятая болтунья миссис Шарп успела-таки ее опередить. Следовательно, бакалейщица уже обо всем знала, равно, как и миссис Плери, прибежавшая в лавку почти одновременно с миссис Фрейзер, а потому двум запоздавшим кумушкам оставалось лишь комментировать событие, чем они и занялись с величайшим пылом, как вдруг над люком погреба возникла голова Уильяма Мак-Грю. Едва бакалейщик достаточно поднялся по лесенке, чтобы приступить к приветствиям (то есть выбрался по пояс), все три покупательницы, пробормотав, по обыкновению, несколько ничего не значащих банальностей, хором сообщили великую новость да так, что Уильям ровно ничего не понял. Однако возбуждение означенных дам достаточно поразило Мак-Грю, чтобы он так и застрял на полпути из люка.
– Одну минутку! Прошу вас…
Кумушки разом смолкли. Несмотря на то, что Уильям сидел под каблуком у жены, им он внушал почтение. Все три давно овдовели и, успев забыть о мужских недостатках, теперь идеализировали сильный пол в целом.
– Ну? – осведомился бакалейщик.
Они собирались было с прежним рвением выложить потрясающую весть, но Элизабет заткнула товаркам рот.
– Вот что, Уильям Мак-Грю, лучше б вы доделали дело, а не вмешивались в то, что вас ничуть не касается.
Все три дамы подумали, что бакалейщица малость перегибает палку и напрасно так унижает собственного мужа. А тот, смутно ощущая поддержку, ответил спокойно, как человек, уверенный, что на его стороне сама справедливость:
– По-моему, миссис Мак-Грю, у себя в доме я имею полное право знать, в чем дело.
– На вашем месте, Уильям, я бы поостереглась говорить о правах! Мужчина, не способный создать семью…