– Отец, Роберт и Дуглас! Вы можете положиться на меня! И – да здравствует Шотландия!
А потом, совершенно запамятовав, что ее отец, как, впрочем, и Скиннер, служили Короне, той самой Короне, ради которой Иможен тоже пришлось сражаться и даже рисковать жизнью, она, вопреки логике, добавила:
– И да сгинет английский угнетатель!
Мисс Мак-Картри укрепила дух хорошей порцией виски – здесь, под небом Горной страны, даже вкус его был совсем иным, чем в Лондоне. По правде говоря, Иможен с трудом решилась вернуться в Каллендер, ибо совершенно не представляла, как ее там примут. Но, во-первых, она и помыслить не могла о продаже отцовского дома, а во-вторых, полагая, что урожденной Мак-Картри негоже отступать даже перед общественным мнением, в конце концов купила билет. Теперь Иможен предстояла встреча с земляками, и она снова поклялась не сдаваться.
Пока констебль Сэмюель Тайлер бродил по улицам Каллендера, выясняя, как относятся его подопечные к возвращению Иможен, сержант Арчибальд Мак-Клостоу, утратив вкус к шахматной задаче (а это для него означало высшую степень растерянности), по-детски пытался уговорить сам себя, что Тайлера просто разыграл какой-то злой шутник и он никогда больше не увидит Иможен Мак-Картри.
Она вошла, как всегда, без стука.
– Привет, Арчибальд Мак-Клостоу.
Сержант прикрыл глаза, стиснул зубы и вцепился в край стола – так бедняга-алкоголик пытается отогнать кошмарные видения, просто отрицая их существование.
– Нет! Нет… нет… – жалобно бормотал он.
Мисс Мак-Картри с удивлением склонилась над полицейским.
– Вам плохо, сержант?
Мак-Клостоу приоткрыл один глаз, и расширенный от ужаса зрачок уставился на Иможен.
– Это неправда! Вас здесь нет! Просто у меня нелады с пищеварением! Нет-нет! Вас не существует в природе!
– Ах, вот в чем дело? Арчибальд Мак-Клостоу, вы, что, пьяны?
Этот тон! Этот голос, раздирающий барабанные перепонки! Арчибальд узнал бы их из тысячи! Итак, она и в самом деле здесь, и все попытки спрятаться от действительности бесполезны! Мак-Клостоу вдруг охватила безумная, истинно шотландская ярость. Он вскочил и, угрожающе ткнув в незваную гостью перстом, завопил с отчаянием мужества, какое появляется лишь у загнанных в тупик несчастных:
– Иможен Мак-Картри, зачем вы сюда пришли?
– Как это?… Поздороваться.
Сержант ожидал чего угодно, но только не этого и на мгновение оторопел.
– Поздороваться? – пробормотал он. – Со мной?
– Ну да! В память о приятных минутах, пережитых вместе.
Сержант весьма трогательно, но как-то придушенно всхлипнул.
– О приятных минутах?
Придя в себя, он угрожающе надвинулся на Иможен.
– Ах, приятных, замечательных, да? Мы здесь жили себе спокойно, никого не трогали и нас никто не трогал, как вдруг три года назад сюда пожаловала здоровенная красноволосая шотландка и жизнь тут же превратилась в ад кромешный!
– Вы преувеличиваете, Арчибальд!
– Преувеличиваю? Сколько трупов вы нам оставили?
– Не больше двух!
Сержант невесело рассмеялся, и смех его гораздо больше смахивал на кваканье.
– Всего-то! И еще один-два в Эдинбурге…
– Два.
– А в сумме получается четыре, верно?
– И что с того?
– Да то, что, вздумай каждый из нас следовать вашему примеру, за сколько дней Англия превратилась бы в пустыню?
– Но, послушайте, Арчибальд, ведь это были враги Англии!
– А кто вам поручил ее оборону?
– Мое начальство!
Полицейский презрительно хмыкнул.
– Вот уж не думал, что вы так любите англичан!
– Я не люблю англичан, но шпионов – еще меньше, особенно, когда они думают только о том, как бы меня прикончить!
– Странно… а мне как раз это в них нравилось…
– Отлично. Я вижу, вы не изменились, Арчибальд Мак-Клостоу! А впрочем, уроженцы Приграничной зоны никогда не блистали ни особым умом, ни великодушием! Это каждый знает! И вечно вы готовы изменить…
– Во всяком случае, кое-чему я никогда не изменю, мисс Мак-Картри! Я твердо знаю, что мой долг – поддерживать порядок в Каллендере. Предупреждаю, что после первой же дикой выходки с вашей стороны… скажем, если на вашем пути опять попадется хотя бы намек на бездыханное тело… я сам запру вас в камере и не выпущу, даже если мне придется иметь дело с Парламентом в полном составе! Лучше я придушу вас собственными руками!
– Убийца!
– Пока нет, но только от вас зависит, стану ли я им когда-нибудь. Садитесь!
Иможен невольно подчинилась приказу.
– Я вас сюда не звал, верно?
– Я сама пришла пожелать вам доброго дня!
– Вот как, «доброго»? Ну, для меня-то он был бы добрым только в одном случае, если бы вы быстренько собрали чемоданы и навсегда смотались отсюда ближайшим поездом!
– И не надейтесь!
– Иможен Мак-Картри, вас снова прислали сюда с заданием?
– Нет.
– И в окрестностях не замечено никакого, хотя бы самого завалящего шпиона?
– Насколько мне известно, нет.
– Так и запишем. Но раз так, что вам понадобилось в Каллендере?
– Я приехала отдохнуть.
Арчибальд с отвращением покачал головой. На лице его появилось выражение, свойственное порядочным людям, когда они сталкиваются с самым циничным лицемерием.
– Отдохнуть! Всем известно, что вы называете «отдыхом», Иможен Мак-Картри! И я этого не потерплю! А кстати, я помню, ходил слушок, будто вы собираетесь замуж?
– Да, за старшего инспектора Дугласа Скиннера.
– Но в последнюю минуту он сдрейфил, да?
– Дугласа убили…
– Мне очень жаль… хотя, в каком-то смысле для парня так намного лучше…
Мисс Мак-Картри медленно поднялась со стула.
– Что именно вы хотели этим сказать, Арчибальд Мак-Клостоу? – ледяным тоном осведомилась она.
– Только то, что мужчине лучше погибнуть в бою, чем связать судьбу с особой вроде вас!
Иможен так стремительно влепила Мак-Клостоу пощечину, что полицейский не успел защитить лицо, а констебль Сэмюель Тайлер, обладавший феноменальным даром появляться в самый неподходящий момент, так и остолбенел на пороге. Оправившись от потрясения, сержант холодно заметил:
– Вы признаете, что ударили сержанта полиции Ее Всемилостивейшего Величества при исполнении служебных обязанностей, Иможен Мак-Картри?
– Нет.
– Как – нет?
– Я просто не способна поднять руку на представителя полиции! – с обезоруживающей улыбкой пояснила Иможен.
– Ах, вот вы как? А о свидетеле забыли?
– О свидетеле? Кого вы имеете в виду?
– Констебля Сэмюеля Тайлера!
– О, Сэмюель, до чего я рада вас видеть! Как поживаете? Поразительно, но вы нисколько не постарели! А меж тем утекло немало воды с тех пор, как мы, детишками, бегали по улицам Каллендера, а, Сэмюель?
Тайлер всегда был сентиментален. Стоило напомнить о прошлом, и на глазах у него появились слезы. Констебль тепло пожал руку подруге детских лет.
– Я тоже рад видеть вас в добром здравии, мисс Иможен…
Арчибальд решил, что эти двое явно над ним издеваются, и в ярости шарахнул кулаком по столу.
– Довольно! – рявкнул он.