Самое поразительное в жизни человека заключается в том, что в момент его рождения нет предопределения, кем он будет – хозяином или слугой. Сначала ему предлагается положение слуги, и если кто-то его принимает, то на этом все заканчивается. Но если он отказывается, то ему предоставляется выбор. Вся беда состоит вот в чем: большинство бедолаг покорно принимают то, что считают своей судьбой. В пять лет пойти в школу. В двадцать один начать работать. В восемьдесят умереть, так никогда и не пожив.
Но если человек откажется быть слугой, откажется надеть шоры, то ему представится шанс стать хозяином и он получит в подарок весь мир.
Одним из примеров этого – а других Нестору и не требовалось – был его отец, родившийся в семье потомственных рыбаков, живших на маленьком острове Санторин. Но Хирон отказался стать слугой.
Он научил своего сына определять, что нужно людям, и обеспечивать их этим. Сам Хирон превратил единственную маленькую рыбацкую лодку в целую флотилию. Следуя его примеру, Нестор превратил флотилию в судоверфь и построил на ней целый флот деловых начинаний.
Хирон умер, когда сыну было пятнадцать лет.
Только в одном он подвел Нестора, да и самого себя. Отец оставил сыну заботу о матери и младшей сестре в то время, когда тот должен был бы наслаждаться своей молодостью.
Откинувшись на спинку анатомического кожаного кресла, Нестор протянул руку к коктейлю. За окном полной жизнью бурлил вечерний Лондон. Толпа даже не догадывалась о том, что как раз в этот момент становится реальностью величайшая мечта человечества. Разумеется, только для хозяев, для тех, кто сможет это себе позволить. Слуг, как всегда, можно не жалеть.
Проклятье! Лед опять растаял. Миллиардер снова вызвал Фернандо. Помощник появился со свежим коктейлем и забрал тот, который принес всего пятнадцать минут назад.
– Вызывай машину, – сказал Нестор. – Мы вылетаем утром.
Суббота
25 февраля 2006 года, 07.30
Военный медицинский центр Ландштуль
Германия
«Во всем этом одно с другим просто никак не вяжется», – подумала подполковник Кэтрин Хейтофф, заведующая отделением военного медицинского центра Ландштуль.
Она изучала результаты полного физического и неврологического обследования Джейме Ричардс, проведенного накануне, и не находила никаких свидетельств черепно-мозговой травмы, которой можно было бы объяснить частичную потерю памяти. Еще больше ее озадачивало то, что анализ крови, электрокардиограмма, томография головного мозга указывали на пациентку лет двадцати пяти, находящуюся на пике здоровья. Вот только пациентке было уже под сорок. В ее медицинской карточке, извлеченной из архива вооруженных сил, значилось все то, что всегда является обычными побочными продуктами стольких лет жизни. Однако сейчас, например, не было больше никаких признаков шрама, результата травмы плеча, полученной Ричардс еще в юности. Он просто бесследно исчез. У доктора Хейтофф даже мелькнула мысль, не дали ли ей по ошибке результаты чужих анализов.
Подполковник достала из папки распечатку кардиограммы.
«Ого!» – подумала она, изучая пилообразные линии, нарисованные прибором при исследовании сердца пациентки Дж. Ричардс.
Соотношение альфа– и тета-волн было в высшей степени необычным. Или Ричардс во время теста заснула, или… Перебрав бумаги на столе, доктор Хейтофф нашла историю болезни Джейме. Казалось, пациентка предавалась медитации. Ну а интенсивность гамма-волн – судя по всему, эта женщина обладала просто феноменальной способностью отключаться от окружающей действительности.
Врач была настолько поглощена изучением анализов, что вздрогнула от неожиданности, услышав стук в дверь.
– Здравствуйте, доктор Хейтофф, – сказала женщина в серой армейской спортивной рубашке и черных штанах. – Я Джейме Ричардс. Медсестра сказала, что я должна к вам заглянуть.
– Да, пожалуйста, проходите, садитесь.
Доктор Хейтофф указала на стул напротив и украдкой осмотрела пациентку. Джейме Ричардс находилась в отличной физической форме. Ее лицо покрывал загар, все движения были плавными. Похоже, она обладала великолепной моторикой и вестибулярным аппаратом. Ричардс заняла предложенное место.
– Капеллан Ричардс, буду с вами откровенна, – начала врач, теперь уже глядя пациентке в лицо. – Учитывая то, какую тяжелую психическую травму вам пришлось перенести, я попросила разрешения подвергнуть вас самому широкому спектру психологических тестов, хотела убедиться в том, что пережитые испытания не оставили долговременных последствий. Однако по каким-то причинам, в которые меня не посвятили, вышестоящее начальство отменило мое решение. Все же я настояла на том, чтобы перед выпиской встретиться с вами.