В помещении, где был установлен доильный аппарат, Михаил взял в оборот электрика, статного парня лет двадцати пяти, одетого в голубой комбинезон.
— Послушай, Данила Препеляк, — укорял его Михаил, — чему ты учился три недели у наших немецких друзей, если до сих пор не можешь ввести аппарат в действие?
— Я только недавно обнаружил его слабинку, — оправдывался Данила, вытирая со лба пот. — Один из контактов, черт бы его побрал!
— А вечером ты где был? А ночью что делал? Мне ли тебе объяснить, что значит, когда аппарат не работает в часы дойки?
— Будет работать, Михаил Яковлевич. Через пять минут…
— Данилу нужно наказать, Михаил Яковлевич, — вмешалась Доминика, молодая доярка в белом халате, с волосами упрятанными под белой косынкой. — Чтоб не бродил по ночам как вор!
Фабиан посмотрел на Доминику и лишний раз убедился в том, что девушки в Стэнкуце тоже красивее, чем в иных местах…
— Послушай, Пипилина! — огрызнулся на нее Данила. — Еще одно слово, и я выключу тебя из сети…
— Слушаюсь, Финдлей! — засмеялась Доминика.
При выходе, когда они остались втроем — был с ними и Оня, — Фабиан спросил Михаила:
— Что за прозвище у этого парня?
— Его зовут Данила Препеляк, — ответил Оня. — Он хороший мастер, может разобрать и собрать всю установку с закрытыми глазами. К нему приходят учится электрики со всего района…
— А Финдлей?
— Так его прозвала Пипилина… То есть Доминика, — смутился Оня. — Тьфу! Стал и я путать имена… Ты помнишь, Михаил, приключения Данилы? Все село смеялось… Как-то вечером пошел Данила к Доминике звать ее на репетицию, — стал рассказывать Оня Фабиану. — Подходит к дому, двери настежь, парень входит — никого!.. Данила вошел, надеясь, что Доминика в своей комнате. Он уже видел себя наедине с девушкой в пустом доме.
Но и Доминики не оказалось дома. Вдруг слышит Данила шаги и мужской голос:
«Это ты, Доминика?»
«Я здесь, папочка!» — отвечает ему с порога Доминика, возвращаясь из сада с корзиной яблок.
Данила растерялся. Не хотелось ему попадаться на глаза отцу девушки. Кто знает, что тот подумает! Но и выйти тем путем, каким вошел, не решился. Увидел он открытое окно — и шасть туда! Прямо в бочку, полную воды, и угодил.
Доминика услышала шум, кинулась к открытому окну и сердито спрашивает:
«Кто же здесь возится ночью? Кто такой?».
«Не видишь, что ли? Я Финдлей! — выдавил из себя Данила, вылезая из бочки мокрый как мышь.
Несколько дней назад на концерте они исполняли вместе стихотворение «Финдлей». Но разве такая плутовка, как Доминика, промолчит? Она рассказала подружкам, и вскоре все село знало о приключении Данилы, и прозвище закрепилось за ним навсегда…
— Молодежь, что поделаешь… — заключил Оня свой рассказ.
— Ну, а мы не так уж молоды, и давайте-ка займемся более серьезными делами, — улыбнулся Михаил. — Нику, мы должны спасти от голода тех сварщиков. Не зарезали вечером какого-нибудь барашка?
Оня с удивлением посмотрел на Лянку.
Михаил поймал его взгляд и стал объяснять:
— Ребята работают на холоде и нуждаются в усиленном питании. Не так ли?
— Может, и так… — пожал плечами Оня.
— Это приказ Максима Дмитриевича, — пояснил Лянка.
— Ну, так сделаем, — нерешительно проговорил Оня. — Ты не знаешь, на какой день назначено общее собрание? — свернул он разговор на интересующую его тему.
— На девятое или десятое марта. Что будем делать, отпустим Могу?
— Если бы решение зависело от меня, я бы не отпустил, — решительно ответил Оня.
— Слышишь, товарищ Фабиан? Что теперь скажешь?
— Я не имею права вмешиваться во внутренние дела Стэнкуцы, — пошутил Павел.
— Да ты и в свои личные дела не очень-то вмешиваешься, — отпарировал Михаил. — Все, теперь пошли к табаководам.
— А как же с барашком? — спросил Оня.
— Мне кажется, договорились! Не собирать же нам правление, чтоб решить судьбу одного барашка?! — нахмурился Михаил.
Павла удивляло то, что Михаил не отважился вынести собственное решение по такому простому вопросу. Что же будет, если ему придется решать более сложные вопросы, касающиеся судеб людей или судьбы колхоза?
Нет, у него явно отсутствовала решимость Моги.
С той минуты, как Мирча услышал, что Мога покидает Стэнкуцу, он сразу осмелел. Мирча даже подумал, что, возможно, его жалобы заставили Могу распрощаться со Стэнкуцей. Кто его знает, может быть, нашелся большой начальник, который решил, что это и есть лучший способ разрешить их конфликт.