— Забудь об этом, охотник. У тебя есть подруга, у многих — это только женщина… Можно делить кров и ложе, оставаясь далеко. Твоя девочка любит тебя — тебе этого мало? Другим так не повезло. И она настоящий друг, с которым не страшно в пути.
— Да, — я с нежностью подумал о мирно спящей Нате. — С ней не страшно в пути. И у меня одно желание, чтобы этот путь продлился, как можно дольше…
Индеец перевел взгляд на Нату, потом на меня и неожиданно предложил:
— Белая Сова приглашает своего друга и его скво в свой типи! Он помнит приглашение Дара, но дом его брата находится далеко… Жилище индейца в дне пути отсюда, и там мой брат познакомится со второй женой Совы. Твоя скво будет рада ей — они почти одного возраста!
— Ты еще больше удивляешь меня, Сова…
Я с недоумением посмотрел на индейца.
— Кстати, что такое — Типи?
— Ты мог слышать об этом под другим названием. Вигвам, пуэбло, иглу — это все жилище индейцев, но индейцев, принадлежащих к разным племенам и местам обитания. Мой род — лесные индейцы. И у меня — типи. Различие видно невооружённым глазом. Ты поймешь.
— Значит, мой брат, ты приглашаешь нас в гости?
— Да.
— Я что-то не заметил, что в долине отличаются повышенным гостеприимством.
Сова спокойно укрыл спящую Нату большим одеялом из отлично выделанной шкуры неизвестного мне животного. Я прикоснулся к нему. Мех приятно и легко струился в пальцах, играя всеми оттенками радуги.
— Такие водятся только в предгорьях. Я убил его, а мои женщины изготовили их него одеяло. Мой брат несправедлив к людям долины. Не каждый может справиться с несчастьем… Сова лишь на словах бывает груб с теми, кто не хочет сопротивляться судьбе. На деле, он помогает слабым и учит их тому, что нужно знать настоящему охотнику и жителю прерий. И среди них есть достойные люди. Но мой брат не успел заметить всех…
— Они не очень-то привыкли к этому названию.
— Привыкнут. Прерии звучат лучше, чем пустыня.
— Да уж, пустыней не назовешь.
Сова жестом указал мне на приготовленное ложе:
— Твоя скво спит… Займи место рядом с ней — утром мы выйдем рано.
Ната чуть приоткрыла глаза, но, увидев, что это я, улыбнулась и обвила мою шею руками.
— Мне казалось, что это все снится… Долина, Сова, эти люди!
— Снится. Спи, малыш…
Сова устроился рядом со своей женщиной. Он положил возле себя свое копье и вынул маленький топорик из-за пояса.
— Ты никогда не расстаёшься с оружием? Даже в собственном шалаше?
— А разве мой брат спит без него?
— Когда в подвале — ну… Оно рядом.
— У Белой Совы оно всегда рядом. И в поселке возле скал — и в этом поселке, в особенности… Мой брат еще не знает всех его обитателей.
Некоторые из них могут оказаться хуже диких зверей. Но, спите…
Я умолк, догадываясь, чего не стал уточнять индеец. Похоже, что в долине водились и иные хищники — на двух ногах. Но возле костра никто о них не сказал ни слова. Я подумал, что такое вряд ли возможно — после всего, что произошло. Но и отрицать такой опасности не следовало. И мой лук лёг рядом со своим владельцем.
Наутро мы обнаружили, что две, из трех шкур, принесенных нами в поселок, пропали. Их никто не охранял — мы оставили их там, где сидели, возле костра, даже не подумав о том, что следует занести их в шалаш. Сова только скрипнул зубами и выругался в полголоса, пожелав вору кое-что из тех неприятностей, какие способны надолго испортить жизнь человеку… Я положил руку на его плечо и сказал:
— Пустое, мой брат. Одна, две шкуры, что они, по сравнению с тем, что нам уготовлено? Ты можешь убить волка — я могу убить волка. Мы добудем себе еще. А те, кому они нужны, могли бы их получить, просто обратившись к нам, не так ли? По крайней мере, мы будем знать, что они не пропали даром, а пошли кому-то на одежду, в холодное время!
— Ты слишком щедр, брат мой. Это украшает вождя, но не охотника. Если ты не станешь дорожить тем, что сам добыл — тебя не станут уважать.
— А ты, Белая Сова, ты станешь?
Он улыбнулся и заметно смягчился:
— Мой брат искушен в дипломатии… Хао! Я не буду больше скорбеть о каких-то шкурах… но вору в следующий раз вырву руки до самых плеч!
Последнюю оставшуюся шкуру мы, с общего согласия, вручили Стопарю. Я видел, какими глазами он смотрел на буро-желтый мех, сразу решив подружиться с этим, в чем-то мне симпатичным, силачом.
— Ну, удружил Сова, удружил! Теперь, я своей старухе, точно сошью кое-что получше ее рваной телогрейки!
— Не благодари Сову, Стопарь. Это — дар Дара!
— Как? Дар Дара?