Праздник Мены происходил каждый двадцать дней, начинаясь с утра и продолжаясь до тех пор, пока последний из торговцев не покидал территорию поселка. В роли покупателей выступали и пришлые охотники и сами жители.
Здесь меняли рыбу на мясо, шкуры на плоды, сохранившиеся вещи на поделки изготовленные собственными руками. В такие дни в поселке собиралось чуть ли не вдвое больше народа, чем обычно. И местные, и пришлые обменивались новостями, менялись — отчего и возникло такое название — спорили и просто разговаривали. Кто-то, после праздника, оставался в поселке навсегда, кто-то, наоборот, уходил. Кроме самого поселка, в долине было еще несколько поселений, но самое крупное по численности было именно здесь.
Состав был достаточно пестрым — не было никаких закономерностей того, по какому принципу судьба убила одних, оставив надежду и жизнь другим. Среди жителей и пришлых были и пожилые люди, и средних лет, и совсем молодые.
Существовало только одно отличие, что уже было замечено всеми — уцелело больше женщин. В силу ли их большей природной выносливости или по каким-либо иным причинам. Док утверждал, что они преобладают в долине почти втрое. И далеко не все из них были глубокими старухами, напротив, природа поступила достаточно мудро, оставив жизнь в основном молодым и крепким женщинам и девушкам. Говоря это, Док криво усмехнулся, я понял, что с этим связано, возможно, немало проблем… Недостаток мужчин заставлял девушек искать поддержку в собственных сообществах. Сова рассказывал, что где-то в предгорьях, существует клан, состоящий только из одних женщин! Но в массе своей, они стремились прибиться к мужчинам и искать себе пару среди тех, кто уже был занят, если так можно выразиться. Из-за этого возникали частые ссоры и драки… Были и случаи убийств и изнасилований.
Док, оглядываясь на Белого, быстро рассказал о том, что только у них в поселке, пропало несколько человек, слишком явно перечащих новоявленному пастырю. Было ли это дело рук монаха и его приспешников, или просто случилась цепь совпадений — ответа никто не знал. Сильного увлечения религией не наблюдалось. Святошу хоть и слушали, но поступать предпочитали по-своему. В постоянной борьбе за существование, надежная палка и вырезанная из сучковатого корня дубина, порой помогали куда лучше самой искренней молитвы…
Был еще один момент, на который следовало обратить внимание — в поселке не любили чужаков. Считалось, что их появление вредит оседлым, хотя, те не ловили рыбу в их озере и не собирали съедобных корней в округе. Да и сама мена, вряд ли могла состояться без участия охотников со стороны, но факт оставался фактом. Я, еще слушая Дока, начал смутно подозревать, что это влияние Святоши — только ему было выгодно оторвать жителей поселка от слишком свободного духа, искателей приключений из прерий! Но пока это были только домыслы…
Ната надела то самое платье, которое ей подарили жены Белой Совы. В нем она казалась гораздо красивее, чем в тех штанах и рубашке, которые мы сшили для нее сами. Но в такой одежде было неудобно ходить в походы и лазить по скалам.
— Пожалуй, я сниму его, когда мы пойдем обратно.
— Если Сова придет с женщинами — они будут рады увидеть тебя в нем. Но для прогулок по прерии платье, действительно, не подходит.
Мы вошли в поселок. Возле скопища землянок и шалашей уже шла оживленная перебранка. Там собирались люди и происходили сделки и обмены. Я не хотел сразу погружаться в атмосферу непонятных нам торгов — мы пришли не для этого. Мы с Натой встали поодаль, наблюдая за толпой на расстоянии.
— Почему у них никого нет на возвышенности? Вдруг, во время праздника, кто ни будь из хищников вздумает напасть?
— Потому что нет. Они производят такой шум, что ни один зверь, если он не бешеный, не решиться наброситься на такую большую толпу. Но сторожевых я бы, вероятно, поставил…
Мимо нас прошло несколько женщин. Они бросали на нас заинтересованные взгляды, но проходили мимо. Мы держались обособленно, дожидаясь, пока увидим знакомые лица Дока или Стопаря. Совы нигде не было видно.
— Знаешь, мой милый… Кажется мне, что Док тебе не все рассказал.