– Ну, ну, успокойся, – хлопнул его по плечу Род. – Ты вел себя храбро, любезный. И сделал все, что мог сделать человек.
– То был Дурной Глаз, – прошептал крестьянин. – То было колдовство.
Род обратил вопрошающий взгляд в сторону Гвен.
– Есть такие рассказы, – медленно ответила она. – О ведьмах и чародеях, способных сковать людей взглядом. И все же я не встречала никого, обладающего такой силой.
– А ты знаешь большинство ведьм на Грамарие, – кивнул Род и повернулся снова к крестьянину. – Значит, наш враг – нечто новое, более сильное. Но если б не ты, любезнейший, мы бы об этом не узнали. Выражаю тебе свою глубочайшую благодарность.
– К услугам вашей светлости. – Рослый крестьянин чуть оправился и сумел улыбнуться Роду. – Выходит, то был... то был настоящий Дурной Глаз?
– А шишка у тебя на голове настоящая? – огрызнулся Род. – Если да, то, значит, и оставившая ее дубина определенно была настоящей, так же как и ударивший ею зверочеловек. Что же касается Дурного Глаза – ну, когда испытанный в бою ветеран застывает, как каменный, тут вряд ли может быть что-либо иное.
'Во всяком случае, на этой планете”, – подумал он.
– Благодарю вас, милорд, – улыбнулся ему крестьянин.
– Не беспокойся. Я б тоже тогда оцепенел. – Род снова хлопнул его по плечу и повернулся к Гвен. – Знаешь какие-нибудь контр-чары?
Ее рот открылся, готовый ответить, она развела руками – и внезапно на них очутился ребенок, брыкающийся и радостно кричащий:
– Мама! Насел тепя, мама! Насел тепя!
Пораженная Гвен уставилась на него во все глаза. Затем ее губы изогнулись в восторженной улыбке, и она прижала к себе малыша.
– В самом деле нашел, озорник ты этакий! Ну-ка, ты отыскал свою мамочку только с помощью мысли?
– Та! – кивнул младенец, очень довольный собой.
– Телепатический следопыт? – уставился на него и Род. – Мой сын, охотник за головами?
– Голову сниму я, хотя и не с него, – проворчал Бром. – Кто опекал сегодня ребенка? Хобгоблин!
Что-то маленькое проскочило через дверь и шмыгнуло к Брому.
– Прошу прощения, король теней! – говорил миниатюрный человечек примерно полутора футов ростом, широкий в плечах и с глухим голосом. – Силы эльфесс истощились; ребенок потерял интерес к их играм, а их чары не смогли его удержать.
– Значит, им надо было придумать новые игры и удерживать его, – пробурчал Бром. – Хотя что, правда, то правда, я не знаю ничего, способного удержать этого ребенка, когда он того не желает.
– Озорник! – упрекнула Магнуса Гвен. Тот счастливо гукнул в ответ.
– По крайней мере, когда он скрылся, я нашел его за полминуты, – указал эльф.
– Верно, и любому пожелавшему ему вреда не поздоровилось бы, столкнись он с тобой, – признал Бром. – И все же вели им удерживать его получше, Робин.
– Шалун, – попеняла Магнусу Гвен. – Хоть я и рада тебя видеть, ты все ж должен понять, что твоей матери нужно выполнить важное дело. Ступай, возвращайся к своей няне и жди, пока я тебя не позову.
– У-у! – нахмурился малыш и помотал головой.
– Магнус, – начала Гвен тоном, подразумевавшим готовую взорваться атомную бомбу (или, по крайней мере, тактическую боеголовку).
Но тут вмешался Бром.
– Нет, погоди, малыш! Неужто ты никогда не слышал о буках?
Ребенок уставился на него, вытаращив от удивления глаза.
– Никогда? – прогромыхал Бром. – Да вы страшно пренебрегаете воспитанием этого ребенка, если он до сих пор не слышал об этом ужасе детства!
– Ну, это своего рода преднамеренно, – ответил уязвленный Род. – Совершенно не вижу смысла пугать детей до полусмерти и вызывать у них страх перед самыми обыкновенными вещами. Если я говорю ему быть хорошим, он должен это делать просто потому, что верит в меня.
– Молись, чтобы так и было; если б этот ребенок перестал верить в меня, я мог бы перестать существовать! – проворчал Бром. – И все же, какое же это лишение, отнять у него одного из самых восхитительных волнений детства: страх перед ужасным чудовищем, коего, как он знает в глубине души, на самом деле нет на свете? Буки, малыш, – это огромные, неуклюжие твари, сплошь покрытые волосами, с крошечными пылающими глазами и длинными острыми зубами.
Магнус, взвизгнув от восторга, прижался к Гвен.
– То правда! – поднял указательный палец Бром. – Это мерзкие твари, алчущие погубить и детей, и родителей! И твои папа и мама должны выступить против них, прогнать их из нашей страны раз и навсегда – и все же они не могут отправиться, если не будут уверены в твоей безопасности.
Магнус уставился на Брома широко открытыми глазами, начиная понимать.
– И поэтому возвращайся к своим нянькам! – Бром хлопнул в ладоши. – Отправляйся туда и будь с ними, пока мама не вызовет тебя! Пребывай в безопасности со своими нянями, пока мама с лапой могли выгнать бук из нашей страны!
Магнус поглядел уголком глаза на Гвен.
– Малис тупать с ами?
– Боюсь, что нет, – твердо отказала Гвен, подняв его, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. – Ты должен сделать все, как тебе говорит дядя Бром...
Только Род заметил набежавшую на лицо Брома тень.
– ...как говорит дядя Бром, и в эту же минуту вернуться в страну эльфов к своим няням, и быть там, дока мы с палой прогоняем сих чудовищ. И все же я буду вызывать тебя немножко поиграть, когда только смогу. Ну, а теперь отправляйся!
Ребенок недовольно посмотрел на нее, а затем неохотно кивнул.
– Молодец! – поцеловала его Гвен. – А теперь поспеши отсюда!
Магнус поднял взгляд на Рода. Тот протянул руку сжать круглый кулачок – и обнаружил, что держит воздух. Магнус исчез.
– Дети понятливей, нежели мы думаем, – прогромыхал Бром, – если только мы откровенны с ними, – Он хмуро поглядел на крестьян. – Чего рты разинули, дурни деревенские? Ребенка никогда не видали?
Мужчины вздрогнули и виновато посмотрели на Рода; женщины вздохнули, и одна из них сказала Гвен:
– Ну, помоги вам Бог, миледи! Хвала небесам, у меня лишь обыкновенные дети!
– Наверняка они изматывали тебя ничуть не меньше, чем мой изматывает меня, – ответила позабавленная ее словами Гвен. – У меня в конце концов есть кое-какие силы, чтобы управиться с ним, И все же спасибо на добром слове, любезная.