одобрение.
Она почти застонала от резкого пульсирующего удовольствия, нахлынувшего на нее.
В предвкушении. Александр откашлялся.
— Может быть, ты должна пойти на свидание, Миа, — сказал он мягко, — если ты
никогда не были ни на одном. Это может быть весело.
Хуан смотрел на нее, удивленно открыв рот, как будто их кошка в придачу вдруг
начала говорить на финляндском языке. Ее мать в шоке прижала руки к щекам, в
ужасе от драмы, разыгравшейся за столом.
Миа содрогнулась. Она медленно села, понимая, что Александр пытается свести к
минимуму нанесенный ею ущерб. Скрыть все. Взять под контроль. Он понял ее, и
теперь защищает.
Ее лоно сжалось.
— Я подумаю, — сухо сказала она, поднимая нож и вилку.
Хуан, не стал возражать против такого аргумента, выдохнул.
— Хорошо, — и начал есть. Бруно, поколебавших, последовал его примеру.
Это был самый неловкий обед в ее жизни, но все, о чем Миа могла думать, это о
мужчине на другой стороне стола.
Он хотел ее.
Девушка ощущала свое тело, словно в огне впредвкушении того что может произойти.
Она даже с безмятежным юмором представила свое первое свидание. Ту часть, где она
одетая в девственно белое платье принимает предложение брата прокатиться в кино, неуклюжую попытку Бруно соблазнить ее на заднем сиденье автомобиля, с почти
истерическим весельем. Затем Бруно проводил ее до дома, и пусть она и чмокнула его
в щеку на прощание, но не пригласила внутрь. Хуан ждал ее на крыльце как положено
большому серьезному брату, она пожелала ему спокойной ночи и отправилась спать, где могла остаться наедине своими мыслями.
Александр ждал ее в комнате.
Миа не думала, что ее тело могло воспламениться еще больше, но в тот момент, когда
она увидела его, сидящего на краешке ее узкой кровати, она покраснела с головы до
пят. Ее соски затвердели. Она сглотнула, когда ее рука замерла над выключателем
лампы.
Александр провел длинным пальцем по губам, но осторожность была излишне. Она
знала из-за длительного собственного опыта самоудовлетворения и оргазмов, что
стены в доме как тонкая бумага.
Миа оставила свет выключенным, скинула туфли и откинула их в сторону к другой
обуви, присела на край кровати рядом с ним. Прижалась губами к его уху. Так близко, что чувствовала тепло его тела.
— Ты залез в мое окно? — прошептала она на английском.
Он повернул голову, чтобы в ответ прошептать ей на ухо. Его дыхание овевало ее
щеку.
— Это было не так трудно. И мы должны поговорить.
— Мне нравиться твой голос, когда ты говоришь на английском.
— Удивительно. Английский очень уродливый язык. — Он замолчал. — Миа у тебя
есть какие-либо преставления о том, что ты творишь? О том на что ты
напрашиваешься?
Она вздрогнула, а изображения каскадом пронеслись через в ее сознании, весь список
ее фантазий и исследований в стремительной последовательности. Главной среди них, ее обнаженное тело, распростертое под ним, где Александр трахает ее. Она изучала
его в лунном свете и все, что могла видеть, как он голый лежит на ней, ее возбуждение
молило об освобождении, а она спокойно сидела на краю кровати.
— Да, — выдохнула девушка охрипшим голосом.
Александр приподнял ее подбородок, глядя на нее в свете луны льющемся через окно.
— Ты слишком молода, — сказал он. — Я погублю тебя.
— Мне все равно.
— Ты не должна так говорить. — Он встал и подошел к окну.
Она потянулась к нему.
— Означает ли это, что ты не возьмешь меня? — Она обняла его, стараясь прижаться
еще ближе.
— Если бы я был хоть мало-мальски порядочным человеком, я бы сказал нет, —
ответил он, его губы щекотали ее щеку, и это заставляло ее дрожать еще сильнее. —
Может быть, я найду в себе силы сказать нет, потом.
Ее сердце сжалось останавливаясь.
— Я не хочу, чтобы ты говорил нет,— прошептала она и прижалась к нему.
Она была неуверенной, насколько сильной будет ее власть над ним ... прелести
семнадцатилетней девственницы против всех великолепных женщин, над которыми
он доминировал и которых трахал?
Но эффект оказался волшебным. Он подавил стон, и притянул ее к себе еще ближе.
Миа чувствовала его член, прижатый к ее животу. Проиграв спор с самим собой и
собственной жизнью, Алекс приласкал ее попку, прижав ее бедра к своим и запустив
руку в ее волосы, привлек к себе, потираясь грудью о ее грудь. Только шелк деловой
рубашки, одетой на нем и ее белый хлопковый сарафан разделяли их. Она намеренно
не одела бюстгальтер сегодня вечером желая выяснить, насколько отчаянно Хуан