Благодаря этим постоянным поставкам на Марсе удалось перейти почти на самообеспечение. Наши оранжереи давали овощи и плоды, вплоть до тропических фруктов, таких как бананы, манго, киви и ананасы. Местная биофабрика синтезировала искусственные протеины и белки, которые по всем параметрам не уступали настоящему мясу и мясным продуктам. Кроме того, наличие огромных запасов сухих концентратов позволяли самим приготовлять молочные продукты. Надежные рекуператоры полностью очищали воздух от углекислоты и обогащали кислородом атмосферу станции. С водой тоже не было проблем — удалось протянуть скважины глубоко под землю и обнаружить там запасы ископаемого льда. В кинозале и библиотеке было достаточно видеофильмов и книг, а что касается музыки, то фонотека станции пополнялась не только СD и аудиокассетами, доставляемых с Земли, но и собственным репертуаром, благо среди колонистов было немало музыкально одаренных людей. К началу 2011 года здесь жило более тысячи человек. Планировалось, что через четверть века число колонистов увеличится до пятидесяти тысяч мужчин и женщин.
Но при всех этих благоприятных условиях я говорю слово «почти», поскольку полностью перейти на самообеспечение мы не сумели. Загвоздка была в одном — в энергии. Ее не хватало на многое — на расконсервацию станции, запуск технологичного оборудования, проведения экспериментов и научных исследований. В последние полгода объем строительных работ значительно уменьшился и тоже из-за отсутствия энергии. Бульдозера, роботы-землероиды, башенные краны были приспособлены к работе в суровых условиях Марса, но не могли функционировать без элементарных аккумуляторов.
Энергией нас снабжали светобатареи. Они должны были использоваться только в первый этапы эксплуатации станции. Ведь солнце давало мало света, а фоточувствительные панели могли обеспечить работу только жизненно необходимых механизмов и устройств. К тому же светобатареи стали постоянной головной болью техников, ибо пылевые бури часто выводили их из строя и этим самым усложняли нам жизнь. Большую надежду колонисты возлагали на мощный атомный реактор «Мурэйкер», доставленный полгода назад американской платформой «Аляска-12». Согласно техническому паспорту, реактор мог бесперебойно эксплуатироваться в течение сорока лет и обеспечить энергией пять таких станций, как «Arslan». Плутониевое топливо к реактору должна была направить французская космическая экспедиция "Жак-Ив Кусто", однако корабль не прибыл. Сама станция на Марсе еще не способна была добывать урановые руды из грунта и перерабатывать в ядерное топливо.
Срыв графика доставки топлива вначале не встревожило колонистов — мало ли какие причины могли задержать космоплан. Но это была прелюдия к большой трагической пьесе: с января 2011 года внезапно прекратились все радио — и телеконтакты с Землей, перестали прилетать космопланы и платформы. На все запросы станции земные центры не отвечали.
Шесть месяцев для колонистов прошли слишком тяжело, чтобы об этом можно было говорить в веселых нотках. Многие посчитали это испытанием коллектива на человеческую стойкость духа и мужества. Хотя мы продолжали вести кое-какие строительные и научные работы, но делали это без огонька и энтузиазма. Всех тревожило странное молчание Земли.
Я как врач понимал, что психологическая напряженность будет нарастать — людей угнетает не только прекращение космической навигации и связи, но и неизвестность того, что же могло произойти на Земле. Конечно, то, что оборвались контакты практически со всеми центрами мира, говорило о внезапности развернувшихся событий. Колонисты, обдумывая это, предлагали различные гипотезы, среди которых основными считались: ядерная война (вообще-то шло всемирное разоружение и вероятность ракетно-ядерной войны была ничтожной), природный катаклизм — мировое землетрясение и исчезновение суши под водой, падение астероида на планету, а также страшное излучение вследствие потери атмосферой озонового слоя. Один даже доказывал возможность заражения людей вирусом сумасшествия, который мог быть создан в военных лабораториях третьих стран.
Но дальнейшее молчание Земли не могло не сказаться на жизни станции. Теоретически ресурс марсианского комплекса был неограничен, практически мы зависели от светобатарей, запчастей к которым осталось на складах на два-два с половиной года. А дальше люди могли вымереть точно так же, как когда-то на Земле мамонты.
Поэтому такое тяжелое положение вынудило нас снарядить в полет единственный шаттл «Центурион», который был оставлен колонистам для экстремальных случаев. Он был заправлен остродефицитным горючим, кроме того техники заменили вышедшие из строя некоторые блоки и узлы, использовав не менее дефицитные детали. Потом математики рассчитали самую короткую траекторию к Земле.
Старт был назначен на сегодня. Космодром «Каракатица» располагался в десяти километрах от станции «Arslan». Но с высоты я видел колонистов, которые вышли провожать нас, словно они были рядом — разреженная атмосфера искажала расстояния. Хотя я не видел их лиц, зато прекрасно понимал чувства, с которыми люди прощались с нами. Все было перемешано — и тревога, и надежда, и страх, и зависть. Ведь многие колонисты понимали, какая тяжелая ответственность ложиться на пилотов космоплана. Нам предстояло вернуться домой, но не в отпуск, а ради спасения станции и живущих в ней. Как сказал на прощальном вечере директор станции доктор Тагасима Юнаки: "Вы сейчас единственная нить, которая должна соединить нас с родиной. Если оборвется она, то жизнь оборвется здесь. Помните, мы ждем вас со щитом, а не на щите!". Хотя античная фраза в устах самурая выглядела несколько неуклюже, однако в последствии она для нас стала девизом.