Алленс смотрел на меня молящими глазами. Но я был не приклонен и не позволял начинать процесс чревоугодия.
— Ну, когда все это можно будет съесть? — не выдержал он и произнес затем пару фраз по-английски относительно моих инквизиторских черт. — У меня кишки судорогой сводит от голода! Мы так до Земли не дотянем!
— Ты еще не истратил калории с завтрака, — возмущенно сказал я. — У тебя итак скопилась жировая клетчатка в области живота.
— Неправда, — возразил Тод. — Я сейчас истратил слишком много энергии, разбираясь в навигационных блоках корабля. Шаттл чуть не сбился с курса, но я успел предотвратить катастрофу и починил аппаратуру. А знаешь, каких нечеловеческих сил потребовалось для этого? Ты не имеешь права мучить меня голодом!
— Есть будем тогда, когда придет командир! — обрубил я, хотя, если честно признаться, у меня самого слюнки текли, причем пообильнее, чем у крокодила возле жертвы.
— А почему он опаздывает? — вознегодовал Тод, указывая на циферблат хронометра. Я нахмурился. Действительно, командир опаздывал, а это было несвойственно ему. Он никогда не пренебрегал правилами, установленных для всего экипажа космического корабля, а, будучи первым человеком на корабле, сам подавал пример в аккуратности.
— Может, что-то случилось? — нерешительно произнес я. Ведь иной причины, из-за которой командир отсутствовал в камбузе, я не видел.
— Что? Метеоритная атака? Или зеленые человечки? — съехидничал Тод.
— Ладно, ладно, не язви, можешь начинать без нас! — милостиво разрешил я и направился к выходу.
— А ты куда? — пытался остановить меня техасец. — Разве не составишь кампанию?
— Пойду — посмотрю, чем занят командир!
Тод ничего не ответил, так как его рот уже был забит.
Я, минуя промежуточные отсеки, шел, а точнее летел в невесомости в сторону пилотской кабины. По пути в голове прокручивал речь, посвященную правилам космической диеты и необходимости соблюдать режим питания всеми космонавтами, в особенности командирам экипажей. Конечно, речь изобиловала цифрами и статистическими данными, от которых у Колько должна была вспухнуть голова и благодаря которым он мог удостовериться, к чему приводит несоблюдение санитарно-гигиенических норм.
Командир находился на своем месте. И его не трудно было увидеть даже за спинкой массивного кресла, поскольку его собственная фигура атлета выпирала, словно была резиновой. Мышцы так и играли на руках. Я тихо подошел и увидел, как задумчиво и озабоченно он смотрит на приборы. Судя по тем цифрам, которые бегали по дисплею дешифратора, он работал над информационным пакетом, которые относились к банку данных по непонятным и нерасшифрованным сигналам.
— Командир, прошу прощения, однако сейчас время чревоугодия, то есть питания, — оторвал я его от этого скучного, на мой взгляд, занятия. — Уверен, что сегодняшнее меню значительно подымет ваше настроение.
Колько поднял на меня глаза и посмотрел каким-то отсутствующим взглядом. Это меня сбило с толку. Я в нерешительности остановился. Видимо, не стоило отвлекать шефа от этого дела.
Возникла пауза. Не зная, стоит ли продолжать дальше разговор, я стал тихо-тихо уползать назад. Но когда мои ноги уже очутились за люком, а я собирался закрыть за собой ребристую крышку, как в этот момент лицо Андрея прояснилось и он остановил меня:
— Подожди, Тимур…
В его голосе я уловил виноватые нотки.
— Спасибо за напоминание. Что-то я сегодня увлекся работой и совсем забылся…
— Я вижу, что вы решаете какую-то сложную проблему, — сказал я, показывая на светящиеся мониторы. Цифры и иероглифы давали общий итог — информационный пакет не поддается дешифровке.
— Попробую догадаться, с чем это связано, — продолжал я, вползая обратно в кабину. — Наверное, это позывные сигналы летающей тарелки с Плутона. Инопланетяне пишут стихами оду о пользе вегетарианской пищи или о своей любви к землянам…
Андрей улыбнулся:
— Ты как всегда шутишь, Тимур…
— Ага, значит, не угадал… Тогда это наш тайный агент на Сатурне сообщает нам, почем нынче цены на картошку…
Колько покачал головой. Я предпринял последнюю попытку:
— Тогда может это реклама по вкусовые качества квашеного поросенка в маринаде из тараканьих усиков, приготовленного лунным рестораном "Квазимода"?
— Это совсем не связано с едой или инопланетянами, — печально произнес Андрей.
— Наверное, мы сбились с курса! — ляпнул я и тот час пожалел о сказанном. Подобные заявления пилотами такого класса, каким являлся Колько, воспринимались хуже, чем просто оскорбление. Летчики грузовых космопланов ни на йоту не отходили от заранее рассчитанного маршрута. На мое счастье, командир нисколько не обиделся. Он просто с интересом взглянул на меня, желая узнать, как я вывернусь из этого неловкого положения.
— Я имею в виду курса на кухню, — нашелся я. — Ведь уже двадцать минут, как идет время ужина.
Андрей продолжал молчать.
— Обед стынет… — вновь растерялся я. — Тод хрустит челюстями в камбузе, наверное, все сожрал…
Наконец, командир проявил реакцию:
— Садись, — он указал на место рядом с собой. Я понял, что сейчас меня посветят в какую-то важную тайну, и поэтому быстро уселся в кресло второго пилота.
— Понимаешь, Тимур, — тихо начал Андрей, вертя в пальцах авторучку, — меня гложет одна проблема. Она важна для всех нас, я имею в виду марсиан. Тагасима просил меня, а также радиста Эрика, который первый стал носителем этой информации, никому из колонистов не сообщать ее, так как не хотел, чтобы люди впали в уныние, в отчаяние и замкнулись. Но поскольку мы летим на Землю, то тебе я сообщу.
— Я вас слушаю, командир, — произнес я, почувствовав охватившее меня волнение. Даже пальцы задрожали.
— Странности стали появляться полгода назад. Вначале пропала связь с Землей, причем со всеми космическими центрами. А потом перестали приходить транспортеры. На наши запросы, как ты знаешь, никто не отвечал. Эрик перешел даже на военные частоты, вызывал командные базы ВМС и ВВС, только все оказалось напрасным.