— Этого не может быть, — побледнел Рави. — Ты же мёртв!
Тот, кого все поместье-столица знала, как Лейра, картинно изогнул бровь и скорчил гримасу:
— М-м?
— Я не верю, — наследник попятился от его улыбки, как от заразы. — Так не бывает! Ты меня все-таки простил? Пойми, я не хотел! Я…
Он кинулся было к нежданно-негаданно воскресшему рыцарю, но тот остановил его решительным взмахом руки. Глаза мима сверкнули гневом и презрением. Слов не потребовалось. Рави попятился, снова переходя от надежды к отчаянию:
— Но… тогда почему?
Артист болезненно скривился, хватанул себя рукой за грудь, потом — за горло и наконец коротко и зло полоснул ребром ладони воздух.
— Что? — ничего не понял Рави.
— Наверное, он хочет отомстить, — предположил Мастер Оружия. Лейр резко выдохнул, радуясь, что его пантомиму поняли правильно.
Легионеры тут же обступили его, но юноша резким жестом отстранил кинувшихся к нему Преданных, шагнул вплотную к оцепеневшему от неожиданности Рави и одним движением сорвал с него плащ. Взмахнул им, набрасывая на себя:
— Ну? — и расстегнул пояс с мечом.
— Н-нам поменяться одеждой? — дошло до наследника.
Широкая улыбка, вздох облегчения и кивок головы были ему ответом. А тот, кого все знали под именем Лейра, обернулся на Доннара, взиравшего на него со счастливой улыбкой, и махнул рукой, подзывая ближе:
— Эй!
— Живо! — завопил тот. — Доспех! Оружие!
И сам первым кинулся выполнять собственное распоряжение.
У Рави дрожали руки, он никак не мог справиться с пряжками и застёжками, так что в конце концов с него чуть ли не силком сорвали, кроме плаща, колет, тунику, сапоги, швырнув взамен мягкие, похожие на носки, кожаные поршни артиста, его верхнюю тунику и короткую пёструю накидку.
Надвинув на глаза шлем с узкой крестообразной щелью для глаз и носа, тот, кого все знали как Лейра, отсалютовал собравшимся мечом и направился в сторону турнирной арены. Кое-как напялив накидку актёра, Рави поспешил следом, но его почти сразу оттёр плечом Доннар. Состязаться с великаном в силе не рисковал никто, и тот, легко обогнав остальных, уже у самой ограды придержал мима за локоть:
— Ты здорово рискуешь. Как тебе вообще такое в голову пришло? Присяга — это еще не всё. Чистая совесть иногда…
Лейр дёрнул головой — мол, некогда, не хочу. Что-то гулко и невнятно буркнул из-под шлема.
— Бой должен быть до смерти, — напомнил Доннар. — Ты это знаешь?
Его собеседник молча кивнул.
— И всё-таки идёшь? Ты…постарайся выжить!
Не удостоив легионера ответом, тот, кого все знали как Лейра, гортанным криком привлёк к себе внимание, легко, словно у него не было костей, проскользнув на арену, протискиваясь между кольями ограды. За его спиной Мастер Оружия поднёс к губам боевой рог, протрубив вызов на бой.
— Похоже, — лорд Шандиар первым заметил движение у противоположной ограды и указал на неизвестного рыцаря остальным, — что поединка всё-таки не избежать!
Держа в опущенных руках меч и щит, рыцарь приближался пешим, шагая через арену и не обращая внимания на устремлённые на него со всех сторон взгляды. Нарастающий гул изумленных, взволнованных, тревожных и восторженных голосов катился по рядам зрителей, усиливаясь по мере того, как рыцарь приближался. Лорд Ровилар тихо застонал, приподнимаясь с места. За спиной у незнакомца стелился плащ его сына. Из-под панциря виднелся его ярко-синий колет. На ногах были его сапоги. И даже доспехи были те самые, парадные доспехи командира когорты Преданных. Неужели он решил рискнуть жизнью?
— Нет, не надо, — прошептал бывший Наместник. — Не делай этого! Ты же не знаешь…
А рыцарь поравнялся с трибуной и коротко отсалютовал собравшимся там великолепным лордам и леди. Взгляд его задержался на лорде Ровиларе.
— Ты желаешь бросить вызов и биться за платиновый венец? — поинтересовался Глессиар Нефритовый.
Последовал короткий кивок.
— Назови себя и докажи, что имеешь на это право!
— Нет, — тихо воскликнул бывший Наместник. — Не делай этого!
— Вы его знаете?
— И вы тоже. Это мой сын!
Усмешка скользнула по губам Охтайра. Он не мог не заметить, что его противник двигается как-то странно. Его плавная, словно танцующая, походка имела мало сходства с походкой наследника. И щит он держал по-другому. И меч. Многое указывало на то, что это не Рави. Но где бы, в таком случае, он нашёл себе поединщика? Преданные за ним не пойдут, это точно. А кто еще? Первый встречный? Не важно! Сейчас он убьёт соперника, сорвёт с головы шлем и, если это не Раванир, у того после такого обмана не останется шансов оправдаться до конца своих дней. Лишь смерть — ритуальное самоубийство при большом скоплении народа — избавит его от презрения. А на такое его бывший командир и кузен ни за что не пойдёт.
— Я тебя убью, — пообещал он. — Готовься.
Противник кивнул, показывая, что принял эти слова к сведению, и встал в стойку, вынуждая и самого Охтайра оставить мысли о конном бое.
Пронзительные голоса труб, чистые и веселые, прозвучали над ристалищем. Два всадника в развевающихся накидках, трубя изо всех сил, промчались из конца в конец арены, как бы отрезая поединщиков от остального мира. Хозяйка встала, оттеснив прочих находящихся на трибуне лордов и леди, взмахнула руками. Из-под её пальцев полетели искры. За каждой тянулся след — сперва тонкий, как паутинка, он постепенно утолщался. Нити повисали в воздухе, извиваясь и переплетаясь друг с дружкой. Вместе они образовывали изящную паутину. Волшебница руководила ими, напевая заклинание:
В тенёта судьбы
Ногой наступи –
Не вырваться из паутины.
Тенёта судьбы
Прочны и грубы,
Прочней твоей жизни длинной.
Не раз и не два
Завьётся судьба
Запутается паутиной.
По нити иди –
Распутаешь ты
Судьбы твоей все извивы.
Когда она допела до последней строки, готовая сеть упала на место сражения, но не легла на землю, а повисла, образуя купол, который накрыл двух стоявших друг против друга бойцов. Повисела, переливаясь всеми цветами радуги — и растаяла. Зато на земле образовался чёткий круг.
Это был последний шаг. Переступить эту черту мог только один из бойцов. И лишь после того, как второй падёт мёртвым.
Когда лорд Глессиар Нефритовый объявил это зрителям, послышались женские голоса — вздохи, всхлипы, печальные возгласы. Шандиар Изумрудный покосился на сестру:
— Тебе его не жаль? Раванир был твоим женихом…
— Жаль, — девушка опустила взгляд. — Но он запятнал свою честь. Лишь смерть сможет смыть с него этот позор…
— А если он победит? Если Покровители скажут, что он невиновен? Что тогда? Как ты поступишь?
— Тогда… я исполню свой долг, в чём бы он ни состоял, — отрезала Шанирель.
Лорд Ровилар покосился на несостоявшуюся невестку. М-да, в лучшем случае, его сыну придётся искать другую жену. А в худшем… Нет, об этом не стоило думать. В этом случае ему самому тоже будет нечего делать на этой земле.
Несколько секунд противники стояли, глядя друг на друга. Солнце светило сбоку, они оба были на равных.
— Что же ты? Нападай! — произнёс Охтайр. — Ты ведь меня боялся! Даже ненавидел… Теперь у тебя есть шанс. Ударь первым!
Опытный противник сразу понял бы, что его провоцируют, и полукровка даже удивился, когда соперник действительно ринулся вперед. Первый пробный удар мечом пришёлся на щит, но воспользоваться оплошностью и горячностью соперника Охтайр не успел — тот ушёл от его ответного замаха так легко, словно знал всё заранее. И не только увернулся, но и ударил вторично. Лишь скорость, с какой полукровка опустил щит, спасла его колено.
— Ловок! Когда успел научиться? — воскликнул он.
Противник не ответил — только невнятно рыкнул что-то сквозь зубы, снова переходя в атаку.
— Не терпится? — Охтайр стал понемногу отступать. — Держи себя в руках. Надо уметь ждать. Для правителя выбрать удобный момент — крайне важно и…