— Ага! Не ожидали от нас такого? Значит, мы больше не отражаемся в Глазе дракона? — схватив руку Тафари, хищно пророкотал Стурла, заглядывая в зеркальце.
— Нет, не отражаетесь, — покачала головой Алаун, — защитная стена скрывает вас. Глаз теперь мутный. И это здорово, потому что Хьюго ничего нового про вас не знает.
Она помолчала. А потом добавила:
— А вы знаете, что защитная стена тает?
Тафари хотел ей ответить, но его опять опередил Стурла:
— Мы то знаем, — язвительно сказал он. — А вот вы откуда знаете?
— Нам об этом сообщил профессор… Профессор Джейкоб. И его помощник Тим. И Малыш, и ещё другие… У Хьюго в лаборатории много умных консунтов. Они издавна следят за стеной тумана. И заметили, что она постепенно уменьшается. Профессор вычислил, что стена разрушится где-то через месяц. С людской стороны, а потом будет таять уже в сторону Визидарии. Пока не исчезнет совсем…Они готовят новую битву. Тафари, — обратилась она к Следопыту, — поверьте мне. Я бы хотела вам помочь.
— Хорошо, — нахмурился Тафари, — сейчас мы распрощаемся с вами, Алаун. Но если вы хотите оказать помощь, то мы будем только рады. У нас тяжёлые времена. До свидания.
Он захлопнул крышку. И окинул взглядом остальных.
— Надо во всём этом разобраться, но мне Алаун тоже кажется честной. Тем более, если бы не она, мы, действительно, погибли бы, не добравшись до Визидарии. И ещё. Завтра мы разделимся на группы: Стурла, Итиро, Питер и я идём в башню Силы на разведку. Остальные останутся в Мастерских и продолжат изучать документы. А сейчас всем нам надо поесть и отдохнуть.
За разговорами ремесленники гурьбой вышли на улицу. И тут же наткнулись на Носика. Он держал в руках обрывок верёвки и, вглядываясь в гущу большого дерева, с кем-то разговаривал.
— Ну, иди же сюда, — жалобно обращался он к кому-то невидимому.
— Носик, старина, что ты здесь делаешь? — спросил его Стурла.
— Эх-х-х, братцы, — вздохнул Носик, — та чёрная летающая кобыла то оказалась какой-то бешенной. Сначала вела себя тихо, а потом сорвалась с привязи да как вспрыгнула на дерево… дурёха. И как её оттуда выманить?
Из густой листвы над ними раздалось тихое ржание.
— Кажется, она просто напугана, — сказал Леонар.
Он подошёл к дереву ближе. Вытащил из кармана печенье, задрал голову и, похлопывая по стволу, тихо позвал, растягивая гласные: «А-ан-си-о, а-анси-и-и-о-о».
— Я читал об этих лошадях в одной визидарской книге, — объяснил Леонар свои действия остальным, — их подзывали именно так. Ансио. Анси-о-о-о…
Сначала с дерева посыпались мелкие ветки с листьями, а потом к ним легко спрыгнула чёрная лошадка с белой головой. Она осторожно, одними губами, взяла с ладони Леонара печенье, а он ласково потрепал её за гриву.
— Хорошо, что я взял с собой перекус, — улыбнулся Леонар, — вот он и пригодился.
А потом он обратился к Носику:
— Можно я возьму её себе? Может быть, я приручу эту породу заново?
— Забирай, — облегчённо выдохнул Носик, — я с ней намучился.
Леонар взял лошадь за обрывок верёвки и потянул к конюшням. Остальные отправились в «Жёлтый головастель».
После ужина Тафари утащил в свою комнату большую кружку хиларитаты, и это означало, что спать он не собирается. Но, как оказалось, выспаться опять было не дано не ему одному. Лишь Часовая дама, пройдя по кругу, возвестила о полночи, во входной колокольчик позвонили.
Следопыт, общавшийся в это время с Алаун, которая рассказывала ему о работах команды Хьюго, с досадой оторвался от беседы и выглянул в окно. У двери никого не было. Тишина и покой. Только корявые ветви священного дуба, подсвеченные полной луной, исчертили дорогу длинными тенями. Прислушиваясь, Тафари, подождал, потом вернулся к столу и, глядя в зеркальце, сказал Алаун:
— Наверное, это ветер.
Но звонок повторился. Снова и снова.
Из окон высунулись все визидары, чьи спальни выходили на эту сторону. Они непонимающе крутили головами и спрашивали друг друга, что происходит.
— Да что вы, не видите его, что ли? — зевая, раздосадовано спросила Бёрнис.
— Кого? — уточнил у неё Леонар, крутя головой.
Но Бёрнис не стала отвечать. Она исчезла в своём окне.
Бёрнис натянула халат и спустилась вниз, ко входу, где её нагнали Пинар с Леонаром и Тафари.
Отворив центральные ворота, ремесленники увидели, что на длинном языке колокольчика, вцепившись в него всеми четырьмя лапками, висит бурозубик. Его несчастная мордочка была мокрой и взлохмаченной, одежда грязной и растрёпанной.
— Помогите, — тихо сказал он.
И, теряя сознание, соскользнул с языка. Он упал в руки подхватившей его Бёрнис.
— Эй-эй, держись, — обратился к бурозубику Тафари, аккуратно трепля его пальцем по мохнатой щёчке, чтобы привести в себя. — Как ты увидела его? — бросил он удивлённо Бёрнис.
— Так ведь полнолуние, — кивнула на луну Бёрн, — в эти дни я всегда лучше вижу.
В это время бурозубик пришёл в себя и шумно втянул воздух.
— Сейчас мы вам поможем, — успокоил его Леонар, — давайте внесём его внутрь, — обратился он к остальным.
— Нет-нет, — забеспокоился бурозубик, — помощь нужна не мне. А моей дочери. Спасите её.
— Где она? — уточнила Пинар.
— У ступеней лестницы, за камнем. Я оставил её там.
Бёрнис передала бурозубика Тафари, спустилась по лестнице, но даже она с трудом нашла в траве за одним из камней узелок с маленьким существом внутри. Крошечная бурозубка легко помещалась в ладошке девушки.
Ремесленники отнесли ослабших бурозубок в Мастерскую Врачевания, и положили на стол в медицинском кабинете.
Маленькая бурозубка так и лежала, тяжело дыша, подрагивая лапками. Её папа, напившись воды, которую ему подал Леонар в маленькой крышечке от бутылька, немного пришёл в себя.
— Спасибо, за воду, — поблагодарил он.
Бурозубик опасливо покосился на ряды склянок и странных средств, развешанных по стенам. Пинар перехватила его взгляд и сказала:
— Некоторых веществ мы здесь пока и сами не знаем. Лишь изучаем книги и описания, чтобы разобраться. А что-то принесли с собой. Рассказывайте, что же случилось.
Бурозубик ещё раз посмотрел на дочь и стал объяснять:
— Позвольте представиться. Меня зовут Кланки. Моя жена, к сожалению, умерла. А мне осталась от неё доченька. Я назвал её Брай. Неделю назад она заболела. И с каждым днём ей становилось все хуже и хуже. Вчера Брай перестала есть и пить. Наш местный лекарь сказал готовиться к худшему, но мой сосед посоветовал нести её к вам. Говорит: «Они волшебники, и могут всё». Я сразу же взял на руки дочь и пошёл сюда… Вы поможете нам?
Его голос дрогнул. Кланки прикрыл лапками маленькие глазки, чтобы ремесленники не видели его слёз. Потом протёр лицо низом рубашки, собрался с силами и переспросил:
— Поможете?
— Мы никогда не лечили бурозубок, — сказал Леонар, — даже не знаем, подействуют ли наши методы на вас.
Но, оглядев крошечную бурозубку, добавил:
— Мы попробуем. Но, вы, Кланки, должны знать, что Спасительным толом мы ещё не пользовались. Только изучили его описание.
— Я согласен, что вы испытаете его на Брай, — кивнул бурозубик, — ведь ей может помочь только чудо.
Маленькую Брай отнесли в хрустальный короб и положили на его дно. Леонар направил на неё врачующую руку, на секунду замер, сомневаясь, но решился и повернул колесо управления.
Хрустальные стенки мгновенно нагрелись и зазвенели, испуская голубой свет. Свечение сгустилось вокруг крошки и стало неоднородным. Вокруг Брай побежали неровные световые полосы, некоторые из них стали алыми и завибрировали. Одни линии пульсировали, другие, словно бинты, сворачивались вокруг тельца малютки и тут же растворялись. А потом свет исчез.
Сначала Брай задышала часто-часто, и вдруг замолкла. Леонар подошёл к коробу, приподнял малышку, но её голова и лапки повисли, как тряпочки. Кланки вскочил, схватился за мордочку, и с отчаянием стал рвать усики, причитая:
— Ах, Брай, моя бедная Брай!