Сегодня, когда ты зайдёшь в Стоунбон и привычно взглянешь на люстру, то увидишь не её, а моё раскаяние, мою ошибку. Меня. Это я сверху посеял хаос. Думая, что я — Муза для этой страны, а оказался её Мраком. Ибо не увидел и не почувствовал внутреннего врага. Меня предупреждали, но мне не казалось это неестественным и ненормальным: как если бы птенцы стали разрушать родительское гнездо. Разве дети поджигают отчий дом? Однако же, бывает и такое. Не подозревай, но смотри! И делай выводы. А я смотрел, но не видел. Не хотел видеть.
Опасно собаке не думать о своих блохах, а лишь бояться других собак. Не всегда другие — враг, не всегда свои — друзья. Я слишком поздно это понял. Не людей надо было опасаться: они, как визидары, разные. Мы смешали людей с темнотой своих мыслей, а в темноте всё одинаково черно, и все враги. А теперь в этой темноте нас пожирают монстры, выращенные в чьём-то злом визидарском сердце. Ибо сейчас мне окончательно ясно, что малумов сделал визидар, а не человек. Отправляю тебе это письмо с голубем и прощаюсь.
Аластар Справедливый»
— Это письмо следует взять с собой в Медикат, — сказал Питер, — оно будет важным свидетельством для Августа.
— Да, — согласился с ним Тафари.
Тут зеркальце на столе Следопыта задребезжало. Питер взглянул на друга, у которого даже сквозь смуглую кожу проступил румянец и, произнеся: «Я прощаюсь до завтра», вышел из комнаты.
Хочешь мира? Готовься…
В пять утра, первые лучи солнца, протиснувшись в узкие окна харчевни, осветили щёчки зевающей Янмей. Девочка, сидя в плаще, выгибалась и потягивалась, как проснувшийся котёнок.
— Может, не поедешь с нами? — спросила её ещё раз Пинар, погладив по волосам, — дорога дальняя, а ты — ребёнок.
— Я не ребёнок, а прежде всего ремесленник, — ответила серьёзно Янмей, — куда вы без меня? Не справитесь.
И отхлебнула чёрного молока, которое нарисовало у неё под носом смешные усики. Остальные пили тату. От неё ушли последние остатки сна. В жилах прибавилось сил.
Через полчаса ремесленники покидали Стоунбон, оставив управление на Гарбхана Бирка — он за последние дни показал себя очень толковым парнем.
Выехав из ворот, визидары свернули налево и взобрались на холм. Обернулись, оглядели священный дуб, стены Стоунбона, и направились по незнакомой дороге, мимо указателя, где витиеватыми буквами было написано: «Медикат — 23 мили».
— Если будем ехать с небольшими остановками, то через 6–7 часов будем там, — подсчитал Леонар.
Полдороги Марио рассказывал о трудах профессора Сторигана Вульфа и о том, что в бывшей комнате этого ремесленника теперь живёт Носик.
— Я навестил его, — говорил Марио, — в поисках таинственного зеркала, которое создал Вульф, чтобы перемещаться в пространстве. Но в комнате у Носика никакого зеркала нет. Только шкафы и стеллажи в кабинете. Да пара картин на стенах. Носик рассказал, что в шкафу нашёл залежи засохших красок — этот Вульф в свободное время ещё и рисовал.
— А за картинами искали? — слушая вполуха, спросил его Леонар.
— Конечно, — возбуждённо рассказывал Марио, — я уж было подумал, что оно спрятано за одной — огромной, которая висела над кроватью. На ней нарисованы танцующие вокруг горшка леприконы. Но, к сожалению, за картиной было пусто. Думаю, что Вульф спрятал зеркало где-то в другом месте. Найти бы его.
И Рыболов грустно завздыхал.
…Весь путь ремесленников до столицы, их опять приветствовали визидары. Не смотря на раннее время, жители выходили к дороге, чтобы увидеть Прославленных своими глазами.
К обеду на горизонте показался Медикат. Чем ближе они подъезжали к городу, тем дорога становилась шире. У самого Медиката она превратилась в большую улицу с торговыми рядами по обе стороны.
Ремесленники приближались к центральному въезду в крепостной стене. Мощные ворота были богато украшены резьбой, которую оживил какой-то древний кудесник — по синему фону на узорах качались ветви золотых деревьев, крутилось огромное солнце и луна, нарисованные птицы перелетали с ветки на ветку, распускались цветы.
Над воротами, украшенными гирляндами и знамёнами, стояли визидары. Как только ремесленники въехали в город, грянули музыканты — это были оркестр из весёлых низеньких людей, похожих на Стурлу. Их одежда была обшита бубенцами и колокольчиками, музыканты пританцовывали и прихлопывали руками, от этого музыка становилась громче и веселее.
Ремесленников встретили дружинники. Они выстроили торжественный конвой вокруг гостей и сопровождали их по улицам, переполненных жителями. Из каждого окна махали, отовсюду летели цветные лепестки, везде за процессией бежали толпы детей.
Пока кортеж продвигался по городу, ремесленники успели многое увидеть: необычные здания — одно удивительнее другого; цветущие сады, полные диковинных растений; великолепный мост Времён года через реку, который был больше похож на металлические кружева с вплетёнными фигурами животных.
Начальник дружинников, суровый усач, когда они проезжали значимые места, давал пояснения, но часто его голос тонул в возгласах и радостных криках горожан.
— Сейчас будет дворцовая площадь перед Советом визидаров, — пояснил усач и пришпорил коня, чтобы первым въехать в арку.
Ремесленники последовали за ним.
Дружина осталась за воротами арки. На огромной площади возвышался памятник Аластару Справедливому. Он стоял, сурово глядя вдаль. Одной рукой бронзовый Аластар на что-то указывал, второй тянулся к мушкету на поясе.
Ремесленники спешились и подошли к величественной статуе полководца. В это время с центрального крыльца здания, окружавшего площадь полукругом, спустилась процессия и двинулась к ним.
Во главе шествия следовал Август Непомнящий и его секретарь Уильям Фланк. Парень искал глазами Бёрнис, а как только увидел, вспыхнул, заулыбался и, чуть было, не помахал ей рукой, но опомнился, собрался и стал слушать начальника, который приступил к торжественной речи:
— Уважаемые Прославленные! — патетично поднял руку Август. — Мы рады, что вы посетили наш славный Медикат. Предки завещали нам встретить вас с почётом. Вы, конечно, видели, как благоговеете перед вами страна. Приехав, вы уже сделали бОльшую половину — вернули нам веру, мгновенно облегчили жизнь многих поселений, включив генератор энергии в Стоунбоне… Визидария верит в вас, ждёт вашей помощи, надеется на ваши труды! Сегодня я лично покажу вам, какая красивая у нас столица. Сначала мы проведём экскурсию в Туманный сад, после проедем по самым известным городским улицам и посмотрим самые незабываемые достопри…
— Э-э-э, слушайте, — прокашлявшись, подёргал за штанину Августа Стурла, глядя на него снизу вверх, — нам некогда заниматься всей этой чепухой.
— Что? — опешил Август Непомнящий.
— Видите ли, — вступил в их диалог Тафари, — у нас безотлагательное дело. И нам нужно одно — срочное заседание Совета визидаров.
Август растерянно обернулся и сказал:
— Ну… собственно… Весь Совет здесь, — он указал нагруппу за собой.
— Тогда пойдёмте, поговорим. Где здесь у вас проводят совещания? — выступил вперёд Питер.
Август нерешительно потоптался на месте, но потом подал членам Совета знак идти за ним, а сам двинулся к зданию. Все толпой пошли внутрь.
— Что происходит? — нервно вопрошал Август у ремесленников, судорожно хватая их за руки, когда они поднимались по лестнице.
— Пождите, сейчас обсудим, — остановила его расспросы Пинар.
Они зашли в зал заседаний, и сели за длинный стол переговоров. С одной стороны — десять ремесленников, с другой — девять членов Совета визидаров и Уильям. Наступила гробовая тишина. Оглядев свою команду, встал Тафари и начал говорить:
— У нас дурные новости, друзья. Мы не можем восстановить защитную стену. Она разрушается.
Члены Совета стали переглядываться, а потом вопросительно посмотрели на Августа. Но тот был спокоен. Даже рассеянно улыбался. Сидел, поправляя нарядный бант на рукаве, но продолжал слушать речь Следопыта.