– Мужики. Десять лет дома не был. А ещё ехать надо, вон машина стоит. Будьте добры, пропустите без очереди взять?
Очередь внимательно рассматривала его. Он спокойно смотрел на неё. Очередь молчала, как бы оценивая, что будет, если «общество» скажет «нет».
– Бывает. Бери. Бери.
Невысокий старичок первым подал голос.
–Бери, бери. Бери больше, в другой раз не пропустим.
Поддержали со всех сторон старичка.
Владимир взял несколько бутылок вина.
– Сынок! Ты что ж, десять лет не был, а «берёшь, как на свиданку идёшь».
Хихикнул старичок.
– Только мараться. Или соседей и друзей нет? Или денег нет? Поможем!
Захихикали со всех сторон.
– Ну, если «общество разрешает»...
Владимир подумал, что они правы...
– А кто поможет до машины донести?
– Было б что нести...
... – Торговать набрал, что ли?
Таксист, открывая багажник, оглядел ящики.
– У меня и не поместятся, видишь, две запаски вожу.
– Ничего! На заднее поставишь, человек десять лет дома не был.
Мужики уже втиснули один ящик на заднее сиденье.
– Спасибо! Помогли. Возьмите, а одну отдайте старичку этому.
Владимир протянул две десятки.
– «На общество!»
– Петровичу-то? Отдадим! За такой калым мы давай тебе ещё принесем. А хочешь, до дома донесем. Давай, удачи тебе, паря!
Смеялись мужики, не расходясь, ожидая пока он сядет в машину.
– Правда, что ли десять лет дома не был? «Чалился»? Да, не похоже, руки вроде чистые. Не расписанные. Да и сам ещё молод.
– Правда.
... Подъехали к самому дому. Таксист помог занести поклажу на крыльцо, рассчитались, он пожелал «всего хорошего» и уехал.
Дом стал меньше. Банька покосилась. Собаки во дворе не было, хотя слева от крыльца стояла конура. Ключ был на месте, – под тряпицей у косяка.
Владимир перенёс ящики в сени, разулся и прошел в горницу.
...В доме все было по-прежнему. Не было только детской кроватки, появился телевизор и большие часы. Всё остальное было знакомо с детства.
Он сел, там, где когда-то сидел отец. Вдыхал, знакомый с детства запах. Запах дома.
На крыльце раздался топот, хлопнула входная дверь, Вера почти упала на руки вскочившего Владимира. Её голова уткнулась куда-то в грудь.
– Какая она маленькая!
Подумал он, закрывая ладонью её голову, а другой прижимал к себе, чтоб она не упала.
Знакомый запах её волос обволакивал его.
– Я ведь полбидона молока на крыльце пролила.
За всю дорогу ни капельки – пока бежала, а тут дома на крыльце пролила...
Девчонки говорят: – Беги домой, – твой приехал или сейчас приедет. Да молоко возьми, будет хоть чем накормить. Бидон суют, а у самих глаза огромные и плачут все.
Вера вдруг заплакала и опустилась на стул.
– Только халат скинула и напрямки побежала. Думала, успею переодеться, а ты дома уже.
Она ткнулась в живот Владимира и слёзы потекли ручьем.
Он стоял и чувствовал, как по нему текут слёзы, не зная, что сказать, что делать, но на душе было спокойно.
– Всю рубаху тебе изсопливила. Переодеть-то нечего. Старые на тебя не полезут уже. Будешь, как воробей подстрелянный.
Улыбнулась она, отстраняясь от Владимира и оглядывая его.
– У меня есть. Сейчас сменю.
...Ой! Верочка, у меня ведь котлеты мороженные в сумке. Не потекли бы? Тётя Люся передала. Я видел её в городе.
– А я думаю, откуда девчонки знают? Спросить не успела. Говорят «из конторы позвонили – пусть домой бежит», а кто, чего... я сразу бидон схватила и бегом...
Вера опять заплакала.
– Ну, ладно, ладно, не надо. А то и я зареву.
Владимир, и правда, чувствовал где-то под скулами комок.
– Не плач. Не надо.
– Ты выйди, я переоденусь... Ой! Выйди! Там же всё крыльцо в молоке.
Вера спохватилась и выскочила из комнаты.
Рубашка уже высохла.
Вера вернулась в каком-то сарафанчике. Села у стола.
– Я убрала котлеты.
Ты пришел – Пети то не было, похоже?! Надо, ведь, бы к нему идти. На речке, наверное. Ты это... на часы посмотри, а то он спросит обязательно, во сколько ты приехал. Не знаю, как вы... Крепкий он, но не гибкий... хрупкий.
...Ты это..., Володя, если есть, что сказать, говори сейчас, пока из дома не вышли.
– Скучал я без вас. Петьки боюсь. А больше сказать мне нечего.
– Вот и хорошо. Что надо – потом скажешь. Ты с дороги, давай я дядю Егора попрошу, что б баню стопил, а то ты в нашу не поместишься, – совсем осела.
Тепло держит, а осела.
– Свою стопим. А потом разберёмся.
...На улице дядя Егор – сосед поправлял доски на заборе.
– Здравствуйте, дядя Егор.
Владимир закрыл калитку, кивнул и остановился.
– А! Володя! Привет. Моя пристала – «когда забор поправишь? Когда забор поправишь?» Я говорю ей, что «дался тебе этот забор», а она за своё.
– Дядя Егор. Ты бы зашел вечером. Посидим по–соседски.
– А что не зайти-то? С приездом, чай! А давайте–ка, я баню стоплю, а то всё равно завтра топить, а у вас сегодня и без неё дел будет... Смоешь с себя дорогу-то. Длинная была. Вот после бани и посидим? А?
– Давайте. Так и вправду будет проще.
Владимир посмотрел на Веру.
– Вот и я говорю. Что вам сегодня-то ганашиться? Если случайно дружков твоих увижу, говорить ли, что ты приехал, а?
– Скажи, конечно!
Дядя Егор посмотрел вдоль улицы, на которой кто-то ворошил сено, кто-то полол цветы в палисаднике. Вера посмотрела туда тоже и взяла Володю за руку, но потом сжала кулачок и засунула ему в ладошку.
...Мальчишек сверху, хоть и далеко, но было хорошо видно. Они копошились ватажкой около старых верб. Под этими вербами выросли, наверное, все, кто жил в селе.
Мальчишки то сходились, то расходились. Потом один в голубой рубашке остался один, а все другие стояли чуть в стороне.
– Петя! Вот один стоит в голубой рубашке это и есть Петя. Рубашка то, наверное, твоя. Я в комоде нашла.
– Моя. Я её помню. Мама мне её шила.
Вдруг раздался выстрел. Над мальчишкой взметнулось облако дыма. Вера, выдернув руку, бросилась вниз по тропинке. Володя за ней.
Ветер поднял облачко, и он увидел, как мальчишка что-то прятал за пазуху.
– Поджига.
Подумал Владимир.
Мальчишки опять собрались в кружок.
– Петя.
Вера подбежала. Мальчишки бросились за вербы к лозняку.
– Живой.
Вера присела. Володя подбежал и тоже присел. Глаза у пацана были на месте.
– Папка приехал.
Вера тормошила пацана. Тот перевел взгляд на Владимира.
Владимир посмотреть в глаза сыну. Молчали.
– Разобрался...? –
Тихо сказал Петька, не отводя взгляда.
Володя медленно распрямился, тоже не отводя взгляда.
– В чем...?–
– Где ты...? –
Петька продолжал смотреть.