А ведь Диего после этой картины сказал, что он не верит ни Богу, ни Пикассо.
А Фрида Кало так и не поняла. Женщины, женщины... Причем здесь... А у него две!..
Машенька! Надо всегда рожать девчонку. Мальчишки они как кусок камня. Все такие неровные, острые, тяжелые и... Что с ними не делай, как ни шлифуй, максимум что можно получит – это кирпич. Такой же острый тяжелый и шершавый. И не знаешь, что с ним делать. Только знаешь, что выкинуть нельзя.
...А я правда на прабабушку похожа?
– Похожи! – улыбнулась Мария.
– И ты туда же. Я ведь почему отругала Володю? Он мне однажды сказал – «Вы лет на сорок помолодели!» И как тебе это?
...Всё у него на пределе. Все у него не как у людей. У этого Модильяни...
Что за народ?
В гостиной зазвонил телефон. Мария побежала и взяла его.
– Маша, я внизу, – говорил Сергей.
Мария вернулась в кабинет.
– Звонил Сережа. Он внизу ждет меня.
– Вот и славно. А то мне как-то тревожно.
Вы не забудете, что завтра в три я буду ждать вас. Правильнее – «Я с трех часов буду ждать вас».
– Я буду. Сережа тоже постарается, но для него это новость.
– Мы соберемся в три. Я, Верочка, вы с Сережей. Мы будем печь печенье. Сережа будет делать то, что хотел, за компьютером. В шесть придут друзья. В доме будет пахнуть ванилью. Потом мы будем сидеть за столом все вместе.
– Побегу.
Ой! Переодеться же надо!
– Зачем? – Надежда Петровна стояла и смотрела на Марию.
– Так как-то... в этом платье и в сапогах... и в этой коротенькой дубленочке...
– В сапогах – это да! В дубленке – терпимо!
Он же на машине. Одевай мои туфли. Скажешь – спешила...
Надежда Петровна улыбалась.
– А и правда! – Мария рассмеялась.
Она надела темные туфли и жалобно – вопросительно посмотрела на Надежду Петровну.
– Ты, правда, считаешь, что он заметит? – улыбнулась та.
– Не заметит! – вздохнула Мария.
– И это хорошо! Просто замечательно. Согласись – заметит – это хуже.
– Соглашаюсь.
Мария, собрав свои пакеты, побежала к двери.
– Машенька. Завтра в три.
Та помахала пакетами и побежала вниз по лестнице, стуча каблучками по ступенькам.
... – Пойдем! Машина там, – Сергей, встретив её на выходе из подъезда, махнул рукой в сторону арки меж домов. – Ты знаешь. Так всё... Тут авария. Все перекрыто. А ты что с голыми ногами?
Давай пакеты. Ты представляешь? Я только поставил машину и хотел звонить тебе. А поставил неудачно. Вдруг впереди освободилось место. Только я туда переставил машину, как через то место, на котором только, что стоял я, проносится грузовик и врезается в угол дома.
Я к нему. Водителя вытаскиваю. А он ничего не соображает, трясет головой, говорит – «Я его догнал, наконец...» Что-то ещё. Я – скорую. Вот только освободился.
...Я говорит – «догнал».
А ты что так вдруг с голыми ногами? Горит где?
Парня жалко. Ничего не понимает.
Прямо через то место, где я стоял и в угол дома.
– Подожди, Сережа. Давай постоим, подышим. Что-то мне «никак», – Мария остановилась на выходе из арки и стала смотреть на столпившиеся машины.
– Маша. Замерзнешь.
Сергей тоже остановился и с тревогой посмотрел в лицо Марии.
– Ты какая-то не такая. Все нормально?
– Это макияж, Сережа. Не волнуйся.
...–Поехали? – спросил Сергей, когда они сели в машину.
– Подожди. Дай я глаза закрою, – Мария откинулась на спинку кресла.
– Маша. Что случилось? – Сергей начал волноваться.
– Ничего. Позвони Димке, скажи что есть, – она достала из сумочки полоску скотча и протянула Сергею.
– Что это?
– Отпечатки пальцев Надежды Петровны.
– Откуда?
– Просила передать Димке, чтоб он занялся делом. Она слышала Ваш разговор.
– Так это... Теперь твои нужны, – сказал он.
– И в этом есть проблема? – Мария стала приходить в себя и улыбнулась.
– Поехали?
– Поехали. Сначала в ЗАГС, потом в магазин – надо купить что-то на вечер, потом заедем за Мишкой, потом домой, потом я сготовлю что -нибудь, пока вы с Мишкой что -нибудь будете решать. «Господи, если бы знал где у меня эта их арифметика!» – подумала она. ...Потом приедет Димка, потом вы уйдете с ним на кухню, я сяду за компьютер, а то и правда в записях бардак. Нас завтра к трем пригласила Надежда Петровна. Неудобно будет мычать на вопросы. Потом вы меня прогоните с компьютера, потому, что вам с Димкой нужен будет сканер, чтоб сравнить отпечатки наших пальцев, а я уйду спать. Потом вы будете меня будить, а я буду говорить вам – что «все до завтра. До завтра!» Мишка тоже пойдет спать. Вы пойдете на кухню. Я проснусь и посмотрю, что в коридоре свет и уже усну до утра.
Поехали!
– А в ЗАГС зачем? – спросил Сергей.
– Сережа! Ты не знаешь, для чего мужчина ведет женщину в ЗАГС?
Сергей посмотрел на ноги Марии и скакал: – Ну, да! А что вдруг так!
– Ты против? «Идя упруго по стреле дороги жизни, поверни...»
– А вдруг сегодня не распишут? Придется ждать.
«Так не у них же в приемной», – подумала Мария и сказала: – Это не мои проблемы!
Опять пошел снег. Сергей включил «дворники». Мария закрыла глаза.
– Маш! Я что хочу сказать... – Сергей повернулся к ней.
– Сережа! Ты сейчас скажешь какую -нибудь дурь, за которую потом будешь себя казнить. Не делай этого.
Понимаешь. Это абсолютно бесполезно меня понять.
Даже если я потрачу годы, объясняя тебе, что такое – родить...
Если ты потратишь годы, чтоб понять, что это такое...
Если я стану тебе рассказывать, что такое время, такое, как я его почувствовала сегодня...
Сережа! Как я хочу спать!
А ещё столько дел!
«И с Мишкой надо объясняться. Вам легче... Мужики!» – подумала она.
...Надежда Петровна подошла к окну. Опять пошел снег.
«Оба мы знаем, что ты белый. Тебе хочется казаться голубым, а мне хочется в это верить», – подумала она.
Она подошла к столу взяла книгу. Вынула закладку. Прочитала стихи. Пролистнула. Прочитала ещё. Прочитала – «Идя упруго по стреле дороги жизни, поверни...»
«Наверное, будет точнее – ««Идя упруго по стреле дороги жизни, повернись...» – подумала она.
Села в кресло, посмотрела в зеркало, взяла карандаш и написала на закладке – «А коль идешь упруго по стреле дороги жизни – оглянись...»
...– А вы где были сегодня? – спросил Сергей, желая перевести разговор на что -нибудь другое.
– Просто были вместе, – сказала Мария. – Она такая красивая. Посмотри.
Она взяла фотоаппарат, выбрала кадры и протянула Сергею.
Сергей, глядя то на экран фотоаппарата, то на дрогу, молчал.
– Тут нет ничего кроме зеркала, – сказа он, возвращая камеру.
Мария взяла фотоаппарат.
На снимках были только: зеркало, в котором отражались окно, перерезанное шторой, соседняя крыша с какой-то башенкой, приоткрытая форточка, кресло, стол с книгой, с широкой белой закладкой, стеллажи, лампа...