Вчера выпало много снега. И как я бросил ковёр на снег, всё во мне успокоилось. Это была победа. Я чувствовал лёгкое опьянение. Всё преобразилось, этот миг торжества я хотел бы остановить и забрать в вечность. Вышел сосед и похвалил меня, он показался мне самым красивым человеком на земле. Интересно, тот, который первым покорил Ман-Блан или Армстронг, когда выбежал из ракеты на лунную поляну, были также счастливы, как и я?
Я слышал проезжающие машины, видел силуэты людей, все они казались мне ничтожно маленькими. Я чувствовал величие своё по сравнению с людьми, мне казалось, что я Гуливер возвышающийся над десятиэтажками. Но тут же я решил, что мне нельзя превозноситься над людьми только потому, что они не совершали в жизни великих поступков, а я совершал.
Палка нашлась очень быстро. Я нанёс по ковру три удара палкой, и у меня заболело плечо, наверное хватит. Я выброшу этот ковёр, мне его всё равно не выбить, слишком много пыли впиталось в эту мохнатую субстанцию, и я бы не сумел затащить его обратно в квартиру.
Люди забыли, что они рождены для подвигов, они погрязли в своих мелких делах. Такие люди, как я или Сопатовский, мы должны постоянно рождаться в каждом поколении и в каждом веке и служить маяком героизма, служить примером.
Я знаю, впереди множество борьбы и всяческих падений, но я не боюсь этого, я победил……я чемпион….
***
(рассказ)
Нас приглашают пройти, толпясь у двери, все проходят в зал и рассаживаются. Киваю знакомым лицам. Мы с Ольгой занимаем дальние места, мы знаем, что сейчас здесь будет скучно, но у нас есть цель. Кресла кажутся мне неудобными, но это от больной спины, позвонки Л 7 и Л 8.
Появляется мэр, проходит за стол заседаний, он круглый, но у него пластичные и стремительные движения, он похож на барина.
Начинает говорить приветствие. Он рад всех нас видеть, мы опора администрации, мы должны объединять наши усилия, в голосе ласка и доброта. Смотрю на часы мэра, моё внимание уже не может удерживаться на его речи, хотя пошла всего только третья минута. Часы довольно простецкие, фирма Картье, в районе 300 тысяч рублей. Я не сам определил часы, это мне говорит Ольга, и я ей верю, она повидала в жизни больше моего, и она наблюдательная.
Мэр уже передал слово своему помощнику. Слово помощника более сухое, в нём нет искренности и доброты мэра, этот человек устал и высох, как дерево, которое я видел в Карелии на болоте. К сожалению, это частая участь многих чиновников средней руки. Мне становится интересно всмотреться в лица людей, и я всматриваюсь, большинство из них постные и безжизненные, эти люди как и я не ждут ничего от здешнего ритуала, кроме его завершения, но несколько лиц оживотворены, я не могу знать, что их питает.
Мэр вызывает женщину, уже идёт 48 минута. Нам рассказывают, какие мероприятия запланировал город. Было бы прекрасно поучаствовать, но я всегда держусь от них подальше, я руковожу маленькой общественной организацией, она маленькая, но живая, мне кажется, что я должен умереть, чтобы участвовать в их мероприятиях, но я могу обманывать себя, многие не умерли и могут играть с администрацией и возможно эти люди лучше меня. Я представляю, как они смотрят на меня и искренно не понимают моего мировоззрения. Потом думаю о своих байдарках, когда мы будем их клеить. Я люблю свои байдарки, мысли о них питают меня, я могу хоть не надолго уйти из этого зала. Добрый дедушка в третьем ряду тянет руку, мэр просит его говорить, дедушка с трудом поднимается.
— Зачем вы встали? Иван Антонович, вы можете говорить сидя. В голосе мэра бездна доброты, можно утонуть в этой доброте.