— Пхф… — Данзо усмехнулся и кашлянул. А потом напрягся, давя их чакрой. — Давайте быстрее, детишки. Мне некогда.
Все уже легли спать и, вероятно, видели десятый сон, как в дверь кабинета Орочимару сдержанно постучали. Глава Звука напрягся, но не смог ощутить чакры стучавшего. И поэтому облегченно вздохнул и махнул рукой:
— Прошу, учитель.
Сенсома появился из-за двери будто бы сразу. Хотя, вероятнее всего, он использовал сендзюцу и свои ежиные приемы. Как бы то ни было, уже через секунду учитель сидел перед учеником.
— Не спишь, — заметил Сенсома.
— Могу себе позволить, — хищно улыбнулся Орочимару. — Ко всему — это мои обязанности. Детишки, которых отходил Данзо-сан, только что уснули, а до этого нужно было их держать и лечить. Мда… И сын Шизукани… все еще трудно поверить. Многое произошло за сегодня. И еще больше произойдет в ближайшем будущем.
— Я как раз об этом, — кивнул серьезно Математик Боя. — Я считаю, что армию мы не найдем.
— Почему?
— Потому что он сам нам ее покажет.
— Думаете, он выступит первым?
— Или сделает так, чтобы мы нарочно узнали его местонахождение. Это будет ловушка, так я вижу. Это в стиле Зака и контролера.
— Тогда план с битвой отменяется? Если рискнем, поставим на кон все наши жизни…
Сенсома долго молчал, обдумывая слова, роящиеся у него в голове. Он бы хотел сказать ученику, что многому научился у своих врагов. Хотел бы поведать, что Мадара всегда, до самой смерти, был его настоящим учителем, благодаря которому Бог Шиноби и рос до своей вершины. Можно было бы даже приоткрыть тайну перерождения…
Но сказал он следующее:
— Мы поставим на кон. Но иначе.
Джирайя тяжело дышал, а по губе струилась кровь. Одного убийцу он сдержал бы, а потом в нужный момент использовал бы сендзюцу и закончил поединок. Но вот бывший ученик, которого контролировал ненавистный Шоурай… Минато все изменил.
— Ублюдок, — хрипло выдохнул Джирайя. — Чертов ублюдок…
— Не кипятитесь, — Шоурай издевательски усмехнулся. — Сенсей.
Поле битвы было тем, каким и должно быть, когда сражаются шиноби высшего уровня. В бывшем ученике Джирайя не сомневался, но был куда как поражен силой и умением убийцы, державшегося с ними обоими наравне весь отрезок. Но прямо сейчас он тяжело дышал. Так же тяжело, как и остальные.
— Проклятье Биджу, — раздосадованно скривился Джирайя и…
Исчез в облаке дыма.
— Биджу! — выругался Хицугая и бросился было за ним.
Но его остановил взмах рукой от неожиданного союзника:
— Ты не догонишь его, Ледяной! Не трать время и силы.
АНБУ Страны Воды зло прищурился и повернулся к «союзнику». И этот шиноби был знаменит — великий Минато Желтая Молния — ренегат и предатель Конохи. Хицугая знал о нем многое, кроме… всего, что реально было важно. Но более всего теперь ему было интересно…
— Что ты знаешь?
Холод в его голосе соответствовал льду техники, которую он вот-вот готов был обрушить на слишком осведомленного джонина-нукенина. Но только тогда, когда все для себя выяснит.
— Я… — произнес новый голос, хотя Минато и с места не сдвинулся.
Хицугая обернулся.
— Я многое знаю о тебе, Ледяной… Слишком многое, — сказал, улыбаясь ему в глаза, Четвертый Хокаге.
Решение и информация о корнях
Сенсома мощно, с силой, опустил руку сверху вниз. Он двигался неспешно, так, чтобы его движения могли видеть все — даже Омо-чан, наблюдающая за началом спарринга. Тем не менее, несмотря на его малую скорость, сила движения никуда не делась, и простой костяной блок пожилой Кагуи Аммицури попросту смело.
Женщина отшатнулась, закрутилась вокруг своей оси, давая инерции удара ослабнуть, но не полностью, и тут же бросилась на Математика Боя вновь! Она была сильна, эта Кагуя — самая благоразумная и старая из своего рода. Малочисленного, теперь, рода. Строго говоря, в мире осталось лишь два члена клана: она и ее совсем молодой внук Кимимаро. Однако, такая малочисленность говорила не о слабости клановых приемов и техник…
Совсем наоборот!
Аммицури вырастила из атакующей руки две острые кости и ловко атаковала ими ведущую ногу Сенсомы. Бог Шиноби не заметил этого удара сразу, а потом чуть ускорился, смазываясь в движении и спасая конечность от бритвенно-острых костей. По опыту он знал — его пассивную защиту старая Кагуя преодолеет шутя. Но вот с активной защитой Математика Боя ей было не тягаться — приемы, захваты и стойки Сенсомы сменялись одна другой, плавно превращаясь в танец битвы. Вернее, это для всех наблюдающих казалось танцем — для самого Сенсомы это было математикой.