В тактическом смысле подобная атака не являлась чем-то особенным. Обычный прямой бесхитростный удар. Генерал воспользовался уязвимостью противника, которая сама по себе уникальна и больше такой возможности у него не появится. Но стратегически это решение позволило захватить инициативу, шокировать и принудить к капитуляции еще несколько систем. Причем вместе с захваченными мирами повстанцы получили почти сотню боевых кораблей в целости и сохранности. Марбас долго выжидал, прежде чем ударить по самой развитой системе региона и сорвал Джек Пот.
Кстати говоря, адмирал Реймонд, действовал похожим образом. Он не стал нападать на Майрхофен или Волчицу, а привел силы сразу к Новой Австралии — главной базе повстанцев в Северной Дуге. У него имелся хороший шанс если не покончить с повстанческим флотом одним ударом, то хотя бы значительно ослабить его. К сожалению, генерала Марбаса в этот момент в системе Эму не оказалось. Теперь война разгоралась и достижение внезапности стало нетривиальной задачей.
Рефлексировал по поводу захвата генералом Квиринала и Маскариль, но его интересовала прежде всего социальная сторона дела.
— Кажется, мы поставили не на ту лошадь, — сокрушался он за обедом.
Теперь обеды на королевской палубе проходили в расширенном составе. К прежнему кругу присоединились посол Ральф Олсон, эдлеры Томас и Роберт Польстеры, а также невеста-сиротка Петра Влчкова. Впрочем новые члены их маленького сообщества по большей части молчали. Многие из них все еще пребывали в подавленном состоянии. К тому же старые собеседники могли неожиданно вернуться к разговору полугодовой давности, продолжить какую-то прежнюю мысль. Новичкам требовалось время, чтобы погрузиться в контекст, а разговор мог быстро перескочить на что-то другое.
— Что вы имеете в виду Эдди? — спросила леди Далия, лениво ковыряясь вилкой в салате из оранжерейной биомассы.
— Мы искали миры, раздираемые социальным конфликтом, где нарастает кризис и растет протестный потенциал, — пояснил Маскариль. — И прогнозировали что Марбас ударит по ним. Но генералу не нужен протестный потенциал. Это лишняя головная боль после захвата власти. Со всеми этими оппозиционерами придется что-то делать, ведь они именно себя будут считать новыми хозяевами страны. Можно, конечно, всех по-тихому прикопать на заднем дворе, но история может всплыть и испортит имидж.
Маскариль некоторое время жевал кусочек мяса. Его приходилось восстанавливать из сублимированного продукта и не у всех поваров это получалось так же хорошо, как у Рюттера. Но Рюттер остался на Барти. Маскариль поморщился и выплюнул в салфетку кусочек не поддающийся даже его крепким зубам.
— Нет, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Генералу нужны системы, где нет протеста, но есть скрытое недовольство. Где простые люди, как и все общество, находятся в депрессии. Они изнывают одновременно от скуки, от неустроенности, невозможности улучшить жизнь, от постоянного давления со стороны власти. Они не пойдут ни за кем, боясь потерять то, что имеют, но будут приветствовать любого, кто сделает за них грязную работу.
— Зачем же сидеть в ожидании неизвестно чего? — удивился Ник. — А если никто не придет?
— Люди существа слабые, — Маскариль отодвинул тарелку и принялся выбирать вино, которого пока что имелось в достатке. — И виновата в том не природа приматов! Слабыми людей сделала сама власть. Но пассивность суть палка о двух концах. Людей прессовали с пеленок, они привыкли не лезть на рожон, не высовывались. Зато когда пришел генерал, его радостно приветствовали. Никто не выступил на защиту прежней власти, не проявил недовольства. Даже тот, кто раньше искренне её поддерживал. Ведь если вы убиваете в людях способность выступать против, будьте готовы, что придет время, когда сами окажетесь ни с чем. Вас никто не поддержит, когда судьба повернется спиной.
— Гораздо интереснее, что будет дальше, — заметил Ивор.
П его мнению самый шикарный анализ без прогноза на будущее не стоил и выеденного яйца.
— Скорее всего генерал сбросит с себя этот флер повстанчества, — сказал Маскариль, выбрав, наконец, бутылку светлого вина. — Провозгласит Республику, или Империю, или Федерацию, или Альянс. Название не важно. И вот тогда, выйдя, так сказать, на свет, он возьмет всё, что сможет. А сможет он многое.