Японская колыбельная
Я очнулась от того, что солнечные лучи щекотали мои ресницы. Открыв глаза и увидев над собой безоблачное ярко-синее небо, улыбнулась. Потом села и потянулась. И тут же поморщилась от легкой боли в правой руке. Посмотрев на ладонь, увидела, что она покраснела. И тут же, сильно испугавшись, вспомнила то, что увидела ночью. Облизав горевшую ладонь, осмотрелась. Я заснула на лавовом склоне. Невдалеке из трещины поднимался пар. Я подошла и ощутила вонючий запах серы. Камни в этом месте были горячими.
«Возможно, я заснула возле этого глубокого серного источника и нечаянно обожгла руку», — подумала я.
Но пусть это объяснение останется для тех, кто не верит в реальность происшедшего со мной. Я-то знаю, что этой ночью каким-то непостижимым образом встретилась со своим любимым и помогла ему.
На душе у меня стало невероятно легко, словно многолетний тяжелый камень, который я постоянно носила в себе, испарился. Я заколола волосы перламутровой бабочкой и устремилась вниз, не замечая ничего вокруг. И чем дальше я удалялась от горы Осорэ, тем быстрее становился мой шаг и тем свободнее я себя чувствовала.
Свиток шестой
Отражения цветов в зеркалах
Я вернулась в Токио, продолжая чувствовать необычайную легкость и радость. Зайдя в квартиру и увидев многочисленные изображения бабочек, тихо рассмеялась. Петр представлялся мне сейчас такой же бабочкой, беззаботно порхающей на прекрасном лугу над раскрытыми яркими цветами.
Приняв душ, я расстелила футон и упала на чистую прохладную простыню. И мгновенно уснула. Когда проснулась, то с веселым удивлением поняла, что прошли уже сутки. И за все это время я ни разу не очнулась. Я соскочила, чувствуя, несмотря на такой долгий сон, необычайную бодрость. И первым делом позвонила господину Кобаяси.
— Где ты пропадала, Таня? — сердито спросил он, когда мы поздоровались. — Я не знал, что думать. Ты не звонила, твой телефон не отвечал.
— Извините, Кобаяси-сан, — покаянно произнесла я. — Мне нужно было отлучиться. И я забыла вас предупредить. Но видите, все хорошо. Я жива и здорова.
Пока я говорила, улыбка не сходила с моего лица, и господин Кобаяси это почувствовал.
— Я рад, что у тебя такое лучезарное настроение, — более миролюбиво сказал он. — Когда мы сможем увидеться?
— Возможно, сегодня, — ответила я. — Но вначале созвонюсь с госпожой Цутидой.
— О’кей! — сказал он.
Я положила трубку. Потом заварила чай.
«Так, главное — не суетиться, — подумала я. — Занятия — это основное».
Госпожа Цутида говорила со мной спокойно. Я придумала правдоподобную причину своего отсутствия на занятиях.
— Что ж, Татиана, — сказала она, — придется увеличить время лекций. Сегодня ты должна заниматься со мной, но, к сожалению, я смогу только после трех часов. А до этого посети театр гейш Симбаси Эмбудзё. Ты же живешь в Миното?
— Да, — ответила я, не понимая, куда она клонит.
— Симбаси недалеко. Я позвоню и договорюсь, чтобы тебя пустили за кулисы. Директор театра — мой давний друг. Поприсутствуешь на репетиции. Понаблюдаешь за работой артисток. Тебе это только на пользу.
— Хорошо, — немного растерянно ответила я.
— А потом приедешь в Асакуса на занятия.
Она объяснила, как добраться до театра, и отключилась. А я начала собираться. В этот момент зазвонил телефон.
«Может, что-нибудь забыла сообщить?» — подумала я, беря трубку.
Но это оказался Митихиро. Его голос дрогнул, когда он ответил на мое приветствие. Я извинилась, что не звонила, и сказала, что уезжала из Токио.
— У меня свободное время до обеда, — сказал он. — Очень бы хотелось увидеться с тобой.
— Но я должна сейчас идти, — ответила я. — Мне нужно в театр Симбаси, а потом на занятия.
Митихиро замолчал. Я подождала и сказала:
— Может, вечером? Но я, наверное, освобожусь поздно.
— Вечером я улетаю в Ахасикаву по делам, — тихо произнес он. — Это на острове Хоккайдо.
— Тогда приезжай сейчас, — решила я. — Проведем время до моих занятий вместе.