— Что-то слышала, — ответила я и подула на горячую жидкость.
— Если вкратце, чай появился в Китае в монастырях. Во время чань (соответствует японскому «дзэн») буддисты должны были бодрствовать по нескольку часов. Но однажды знаменитый патриарх Бодхидхарма во время медитации, продолжавшейся несколько лет, уснул. Проснувшись, он в гневе отрезал свои веки и бросил их на землю. И именно из них вырос чайный куст. У китайцев есть поговорка: «Вкус чань тот же, что вкус ча (чая)».
— И при чем тут сахар? — спросила я.
— Чай делает ум бодрым и острым. Изначально он использовался именно для этого. А сахар, как и другие сладости, насыщает и расслабляет. Одно противоречит другому. Заметила, что после утоления голода всегда клонит в сон?
«Возможно, в ее рассуждениях есть рациональное зерно», — подумала я, чувствуя, что начинаю просыпаться.
— Продолжим? — бодро спросила Сайюри, отодвигая пустую чашку.
Я допила и со вздохом открыла тетрадь для лекций.
— К тому же наша тема очень интересна. Пиши: основные эротические фантазии японских мужчин.
Я вскинула глаза и улыбнулась. Потом быстро перелистала тетрадь.
— Но мы уже писали, — сказала я, показывая ей текст.
— Это только первая часть. А сегодня напишем вторую. И уверяю тебя, это далеко не полный перечень всех существующих фантазий.
В два часа Сайюри отпустила меня на обеденный перерыв. Затем пришел учитель игры на сямисэне. Вначале я записала лекцию про три основных стиля игры: ута-моно (песенный стиль), катари-моно (сказовый стиль) и минье (народная песня). Затем я около трех часов старательно щипала струны под неусыпным наблюдением сэнсэя. Он упорно добивался от меня одной особенности звучания, называемой савари (в переводе — «прикасаться»). Когда защипывается нижняя струна, в дополнение к тону должны слышаться призвуки с легким шумом. Эти призвуки также имеют место, когда другие две струны резонируют с нижней. Сэнсэй учил меня легко прикасаться во время игры нижней струной к точке, называемой «горкой». Вот тогда и появлялись эти призвуки.
— Умение пользоваться звучанием савари является для посвященных признаком высокого мастерства исполнителя, — говорил мне сэнсэй, заставляя вновь и вновь проигрывать одну и ту же мелодию.
«Как будто я готовлюсь участвовать в международном конкурсе исполнителей! — недовольно думала я, но старательно выполняла указания. — Бедные гейши! Всю жизнь вот так. Это какое же нужно иметь трудолюбие и упорство!»
Сайгё
Поздно вечером я встретилась с господином Кобаяси.
— Наконец-то ты нашла время и для меня, — улыбаясь, сказал он, когда заехал за мной на такси в Асакусу.
— Извините, Кобаяси-сан, но у меня очень плотный график занятий. Все хочу успеть до отъезда, — ответила я, садясь в такси и с удовольствием слушая русскую речь.
Господин Кобаяси говорил практически без акцента. Он внимательно посмотрел на меня.
— Но выглядишь ты великолепно, — заметил он. — Просто сияешь изнутри. Я бы не сказал, что ты измождена непосильными занятиями.
— Сайюри поила меня чаем «маття», а потом я полдня играла прекрасную музыку, — немного слукавила я, украдкой потирая уставшие пальцы.
— А я подумал, что ты влюбилась и у тебя бурный роман, — тихо заметил он.
Я посмотрела на его точеный профиль и улыбнулась. Мне всегда было приятно общество господина Кобаяси. Его незаметное обаяние, философское отношение к миру и себе, острый ум и скрытая сексуальность притягивали. К тому же я всегда воспринимала его как Мастера и постоянно ощущала связь между нами. Мне казалось, что веревки, которыми он опутывал меня, превратились в невидимые, и они явно существовали на моем теле. И это незаметно, но неизменно возбуждало.
Господин Кобаяси глянул на меня с непонятным выражением.
— Хотел побродить с тобой по ночному Токио, — после краткого раздумья сказал он. — Но если ты так устала, то, может, просто отвезти тебя домой?
— Я прекрасно себя чувствую, — ответила я, взяв его за дрогнувшую руку. — Но не мешало бы перекусить.
— О, конечно. Хочешь европейскую кухню?
— Пожалуй, — ответила я, подумав с вожделением о хорошо прожаренном куске мяса.
После занятий я чувствовала волчий голод.
Мы заехали в небольшой уютный ресторан, который назывался «Харчевня у дороги», хотя находился на втором этаже ультрасовременного высотного здания в районе Тюо, граничащем с Гиндзой. Я заказала плотный мясной ужин, а на десерт ассорти из крохотных пирожных, таких, как «безе», «наполеон», песочные корзиночки со взбитыми белками. Выпив две чашечки кофе, я откинулась на спинку стула сытая и довольная. Господин Кобаяси с удовольствием наблюдал за мной, пока я поглощала ужин.