- А я по-прежнему драматург и режиссер, - грустно ответил Виталий Николаевич.
- И вор! - заключил Мишин. - А вы, молодые люди, живенько документы на стол.
Чтобы прервать ностальгические воспоминания собравшихся заведующему кафедрой пришлось вытащить из кобуры свой парадный пистолет и направить его в голову суперматиста Максима.
- Не надо, Владимир Сергеевич, вот этот, - Инна Константиновна вежливо протянула тонкий сухой палец в сторону Тошкина - действительно из прокуратуры. Однако, насколько я поняла, он здесь в связи с личностью Татьяны Ивановны, верно?
Инна чуть наклонила голову вбок и посмотрела на Тошкина искоса, взглядом курицы на боевом посту, её глаза налились кровью, а руки испугано теребили сумочку. Эта женщина снова не сумела соответствовать своим представлениям о железном заведующем кафедрой страноведения. - Верно? спросила она ещё раз и голос предательски дрогнул. Владимир Сергеевич с удивлением посмотрел на женщин вверенных ему в подчинение. Что-то с ними обеими было явно не так. Татьяна в невменяемом состоянии придерживающая дверь женского туалета, Инна, бросившая все силы на защиту Виталика, а теперь вот трепещущая перед этими двумя.
- В чем дело? - спросил Владимир Сергеевич, имея ввиду панику, возникшую на его корабле.
- Пистолет спрячьте, - тихо попросил Максим . - Пистолет - не игрушка. А мы хотим только вам помочь. И все, да, Татьяна Ивановна. Едемте с нами. Он тоже с нами. Там, - Максим приподнял бровки и глянул на потолок, обстановка всеобще кафедрального напряжения производила какой-то неизвестный ещё науке вирус сумасшествия. А вирус сразу же вызывал эпидемию. Теперь Тошкин стал гораздо лучше понимать Надю. Понимать и даже жалеть. Он покрутил пальцем у виска, призывая Максим оставить свой ясельный тон и приступать к активным действиям.
- Татьяна Ивановна, в машину у крыльца, прошу вас. Вам будет намного легче. Простая формальность, прошу, - Максим галантно распрямился, подскочил к Заболотной и придерживая её за локоток, направил к двери.
- Но я..., - начала, было, Татьяна и под гневным взглядом Инны Константиновны вдруг осеклась и поникла. - В дамскую комнату.
- У нас полно дамских комнат, полным полно, - убедительно сказал Максим, сдавливая руку дорогой пленнице.
- А как же тогда я? - спросил вдруг Виталий Николаевич. А куда же тогда мне?
- Да, действительно, куда? - совсем уж огорчился Мишин. - Мы ведь этого так не оставим!
- Охранять до особого распоряжения, - рявкнул Тошкин, просто физически ощущая как по его драгоценной крови разливается заразная кафедральная болезнь.
Может сразу сделать прививку от бешенства? И где, черт его дери, этот Чаплинский? Не лучше ли сразу вызывать кого-нибудь из посольства?
- Потихоньку, - предупредил Максим, указывая глазами на щербатую ступеньку. - Вы нам Татьяна Ивановна, нужны исключительно в живом, здоровом, неповрежденном виде.
Заболотная молча, и как-то мягко подчинялась Максимову напору, позволяя спускать себя, как рояль Стенвей, случайно забредший на стройку века. Уже в холле, под знаменем от счастливых выпускников она вдруг встрепенулась и запричитала: "Мне надо заскочить домой, на минутку, на секунду, хотя бы на миг, мне надо заскочить домой" Тошкин и Максим недоуменно переглянулись. "Мальчики, у вас есть мамы?" - она смотрела на Тошкина полными слез глазами. "Ваша мать смогла бы меня понять, и ваша"
- Я сирота, - буркнул Максим и не разжимая объятий вывел Татьяну Ивановну на крыльцо. Дождь, наконец, закончился и сквозь серые чуть выжатые тучи, проглядывало тихое умиротворенное солнце. - Смотрите как красиво, сказал Максим и поднял голову вверх. Тошкин в который раз подивился профессионализму конкурента, заставляя Заболотную разглядывать пушистые облака, он быстро сунул Дмитрию Савельевичу ключи от машины ни на секунду не ослабляя хватку.
- Хорошо, - покорно согласилась она. - Хорошо.
- Таня, Танечка, - вдруг закричали из окна второго этажа. - Танюшка.
Максим сделал антитеррористическую стойку и прикрыл своим свободно раскладывающимся телом стройную женщину. Она же вдруг очень неожиданно стала обмякать прямо у него в руках.
- Танечка, - голос уже разносился по холлу первого этажа, приобретая сначала размытые, потом более четкие, округлые черты правозащитника Чаплинского.
Он выскочил из здания, остановился, одной рукой схватившись за сердце, другой - за стеклянную дверь и снова молитвенно протянул: "Таняяя"
- Давайте все в машину, - скомандовал Тошкин, не желая искать себе приключений и наблюдать вторю серию встречи Штирлица с женой. Пусть обмороки, рукопожатия, горячие поцелуи и обмен юношеским фотографиями достанется дорогому шефу. Он же, Тошкин, сыт по горло.