— Хочу представить вам своего жениха, Алексея Николаевича… — я осеклась, потому что вдруг поняла, что не знаю его фамилию. Но он пришел ко мне на помощь и протянул губернатору руку.
— Чернявский. Алексей Николаевич Чернявский.
— Захарий Яковлевич Гордеев, — пораженный губернатор принял ее и пожал. — Не знал, сударыня, не знал. И когда вы успели обручиться? Хотя меня больше интересует, когда назначена свадьба? — Он внимательно смотрел на меня, будто не веря собственным глазам.
Пока я соображала, что ответить и как отсрочить неизбежное, Алексей, похоже, решил отомстить мне за то, что я столь нагло пользуюсь его именем.
— Через три дня.
Тут уж пришел черед моему лицу вытягиваться. Я сделала страшные глаза и смотрела на Алексея, взглядом пытаясь спросить, какого черта он позволяет себе такое?
— Мы решили не делать пышную свадьбу, Августа все еще в трауре, сами понимаете, — на ходу сочинял он. — Скрепим наш союз и поужинаем в тесном дружеском кругу. — Он притянул меня за талию.
Я нашла в себе силы только на то, чтобы выдавить из себя нервную кривую улыбку.
— Но мы почтем за честь видеть вас на торжестве.
Ничего не могла с собой поделать: лицо застыло деревянной маской. Алексею пришлось наступить мне на ногу, чтобы я отошла от потрясения и закивала.
— Да-да, конечно, приходите!
— Что ж, — задумчиво сказал Гордеев. — Я рад за вас. Обязательно приду.
***
Мы в молчании вышли из ратуши. Сели в карету, не перемолвившись и словом. Сперва я хотела, поддавшись порыву, спросить у Алексея, какого демона он там устроил — он ведь прекрасно понял, что я играю. От него требовалось лишь улыбаться и мило поддерживать светскую беседу. А потом я нашла бы выход. Мне просто нужно было подумать, взвесить все «за» и «против». Но он мне этого не дал, а с радостью затянул петлю у меня на шее. Странно, конечно, сравнивать брак с казнью, но в тот момент у меня сложилось именно такое впечатление. Он ведь фактически не оставил мне выбора!
Вот уж не стали торопиться так не стали! Ничего не скажешь. С места — в карьер.
Я внутренне негодовала, но не решалась что-либо пока высказать Алексею, потому что прекрасно понимала: я сама начала эту игру. И вместе с тем сердце тревожно сжималось, когда я думала о том, что могла бы по-настоящему выйти замуж за человека, сидевшего напротив меня и задумчиво смотревшего в окно.
Мы оба старательно делали вид, что ничего не произошло. Или обдумывали, что сказать, чтобы не разрушить те робкие отношения, которые зарождались между нами. Понимал ли он, на что подписался? Осознает ли, что для меня это не просто игра? От этого зависит вся моя дальнейшая жизнь. Зависит, смогу ли я лично управлять фабрикой, или за меня это будет делать совершенно чужой человек, который, похоже, заботится только о том, как потуже набить свои карманы. Я не видела других причин, по которым Карпов или кто-то по его указке выкрал бухгалтерские книги. Записи в них могли указать на мошенничество. Если я буду иметь доказательства его нечистой работы, с легкостью смогу подать в суд и выиграть дело.
Я отогнала мысли о Борисе Владимировиче и украдкой глянула на Алексея. Да, я злилась на него за столь необдуманный поступок, но все же понимала, что более надежного человека вряд ли найду. Или не так: я не найду более надежного человека, к которому тянется мое сердце, стремится душа и которого желает тело. А ведь он готов был сделать мне предложение еще в тот день, когда внезапно объявился на пороге с запиской от Велислава. В тот момент он не знал, что я — наследница сахарного магната. Для него я была попавшей в беду девушкой, которую он хотел защитить. Ради меня он впустил в себя демона. Глупый поступок, но в каком-то смысле Тося права: очень благородный.
После этих мыслей злость как водой смыло. Я устало откинулась на мягкое сидение и, уже не таясь, посмотрела на Алексея. Он тоже повернул голову ко мне. Мы встретились глазами.
— Ты понимаешь, что это все серьезно? — наконец спросила я. — Нельзя просто так сказать губернатору, что мы пошутили.
Алексей улыбнулся, но вышло не слишком весело.
— А кто говорит о шутках? Я был совершенно серьезен. Сожалею лишь о том, что все произошло не так, как я это себе представлял.
— О чем ты? — не сразу сообразила я.