Балдуин прежде всего расширил территорию своего королевства и приумножил богатства… Всего через несколько лет они не зависели ни от кого, и это усилило их гордость, которая часто оборачивалась надменностью и высокомерием.
Скоро начались стычки и крупные столкновения с рыцарями святого Иоанна. Те завидовали тамплиерам и нелегко мирились со стремительным ростом их могущества. Рыцари Храма умело завоевывали расположение, милости и щедрые дары королей, князей и кардиналов. Соперничество двух орденов не имело пределов и порой приводило к настоящим кровавым битвам.
…распространился по всей Европе, разделившись на девять Провинций. Помимо Парижа, где находились главные капитулы, а впоследствии местопребывание Великого магистра, другие провинции ордена были расположены в Португалии, в Кастилии, Леоне, Арагоне, на Майорке, в Германии и Италии — в Апулии и на Сицилии, — в Англии и Ирландии. Такое разделение позволяло лучше управлять орденскими угодьями и денежными средствами, которые…
Стали чрезвычайно умелыми коммерсантами, настолько, что их даже начали подозревать в продаже оружия мусульманам. Но это, как и другие наговоры, было клеветой, распространяемой главными завистниками — рыцарями-иоаннитами.
Что сказать об их вкладе в священные войны? Если разобраться, можно смиренно признать, что немало было пролито благородной и благословенной крови. Наверное, Господь отказал этим Своим вооруженным слугам получить радость победы в наказание за их высокомерие… возможно, истина заключена вот в чем: Господь хотел видеть в них не воинов, а землевладельцев, менял и торговцев.
…захочет узнать, что стало с основателями ордена и, в частности, с Гуго де Пейнсом и Готфридом Сент-Омерским.
Заслуживает внимания конец этого последнего, убитого собственными собратьями за то, что в свои шестьдесят лет он грубо нарушил обет целомудрия. Простить подобное прегрешение была готова половина членов генерального капитула, но решающими при вынесении приговора стали слова — справедливые, хотя и сопровождаемые потоком слез, — Великого магистра Гуго.
…вокруг богатой берберийской палатки собралась при свете солнца разнородная, кричащая толпа. Тут были египтяне, турки, евреи и палестинцы, много было и христиан, а среди них несколько рыцарей-иоаннитов. Все были возбуждены и отталкивали друг друга от щелей, через которые можно было наблюдать происходящее в палатке. Эти изумленные и любопытные глаза не хотели упустить ни одной подробности необыкновенной сцены: совершенно обнаженный сенешаль Готфрид занимался любовью с арабской женщиной, проституткой, у которой прикрытым было только лицо.
Подошли несколько тамплиеров, разогнали зрителей, которых собралась уже большая толпа, и ворвались в палатку. Женщину отдали мусульманам, „стражам истинной веры“, которые тотчас забросали ее камнями, а Готфрида арестовали.
На нем лежала тяжелейшая вина: он прелюбодействовал, и к тому же с женщиной из числа неверных. Но во время расследования выяснилось одно поразительное обстоятельство: оказывается, прежде чем войти в палатку, где его ожидала женщина, Готфрид сам пригласил людей присутствовать при сем. Зачем он это сделал?
Готфрид замкнулся в гордом молчании, но многие подумали, что таким образом он хотел опровергнуть ненавистную молву, распространяемую, естественно, рыцарями святого Иоанна, будто тамплиеры предавались содомии. Гнусное обвинение, которое подхватывали недоброжелатели и принимали на веру глупцы.
Что же до Великого магистра, то его конец достоин святого или пророка. Он дожил до почтенного возраста, хотя и выглядел не более чем на пятьдесят лет, и однажды увидели, как он идет прочь от крепости Сен-Жан-д'Акр — пеший, согнувшись под тяжестью огромного меча, который нес на плече, словно крест. Он был без доспехов, в простой белой рясе, босой. Кое-кто пожелал сопровождать его, но старик отказался. Его фигура постепенно терялась вдали, пока совсем не исчезла там, где начиналась пустыня.
Спустя три или девять дней — точно не известно, все это время росла тревога за судьбу Великого магистра, — множество людей разного вероисповедания собрались вместе, в молчании. Выстроившись колонной, они двинулись в путь, читая молитвы, исполняя священные гимны и распевая стихи из Корана. Некоторые тамплиеры сели на коней и нагнали эту процессию. Куда она направлялась? Никто не ответил.