Дерн, все это время неотрывно всматривающийся в лицо Золы, вдруг бросился в сторону, схватил лежащее неподалеку здоровенное зубчатое колесо, и одним рывком метнул под плиту. Едва колесо достигло цели, завалившись одним боком в глубокий оттиск в камне, створка рухнула, вызвав легкое сотрясение скалы. Одновременно, мешком осел обессиленный Зола. В последнее мгновение, Мычка метнулся к товарищу, оберегая от падения, подхватив вялое тело.
Пока Дерн возился с магом, разложив перед собой неизменные склянки с зельями, Шестерня уважительно осматривал металлическую пластину створки, мерил пальцами, с кряхтением заглядывал вниз, наконец, не выдержав, поинтересовался:
— Кто-нибудь мне может сказать, для чего он вообще это сделал?
Глядя на неширокую щель образовавшуюся между плитой и полом, Мычка задумчиво произнес:
— Видимо хотел посмотреть что там нарисовано, — не обращая внимания на ошарашенное лицо Шестерни, он сбросил лук, отстегнул перевязь с мечами, и, примерившись, скользнул под плиту.
Глава 6
Все невольно притихли, ожидая неизвестно чего, когда из — под плиты высунулась рука, пару раз нетерпеливо сжала пальцы. Пока Шестерня, наморщив лоб, пытался понять, чего хочет Мычка, Себия быстро вложила в ладонь вершинника магическую сферу. Рука исчезла, а под створкой заерзало.
Когда Мычка выбрался обратно, перепачканный черной каменной пылью, несколько пар глаз воззрились на него с немым вопросом. Отложив сферу, вершинник отряхнул руки, затем выбил пыль из штанов и куртки и лишь после этого произнес:
— Там ничего нет.
Дерн покачал головой:
— Золу это не порадует.
Шестерня въедливо уточнил:
— А ты внимательно смотрел, быть может, надписи подстерлись или залипли пылью?
Мычка пожал плечами, кивнул на плиту:
— Все может быть. Проверь, авось, окажешься удачливее.
Приходя в сознание, негромко застонал Зола, обвел компанию горящим взглядом, хрипло спросил:
— Ничего нет? Проклятье, я боялся, так и будет.
Шестерня потрепал мага по плечу, сказал успокаивающе:
— Да и демон с ней, с дверью. Подумаешь, попалась одна без надписей — другую отыщем.
Зола неловко дернулся, пытаясь подняться, пропыхтел:
— Пещерник ты, пещерник. Не без надписей, а без номера. Была в свое время такая система исчисления, даже значки похожие. Да и номер наверняка есть, только он на второй половинке, — маг с трудом встал, посмотрел на растекшийся по стене металл.
Глядя, как Зола вскидывает на плечо котомку, и, с трудом ковыляя, уходит, остальные двинулись за ним. Вскоре, пронизанный металлом коридор закончился, и пошел уже привычный камень. Несколько раз попадались большие овальные двери, наглухо забитые толстыми металлическими полосами. Глядя на головки огромных гвоздей, размером с кулак ребенка, удерживающие полосы, наемники невольно втягивали головы в плечи, представляя, какая же опасность могла таиться за дверями, что потребовалось так укреплять запоры.
Пройдя мимо очередной двери, Мычка вдруг спросил:
— Послушай, Зола, а на что ты рассчитываешь, отслеживая эти странные номера?
Маг удивленно покосился на вершинника, в сомнении пожевал губами, словно раздумывая, стоит ли посвящать спутников в размышления, нехотя произнес:
— На каждой двери из странного металла, что мы встречали, выбито некое число. Если это то, что я думаю, то числа от раза к разу уменьшаются.
— Ты хочешь сказать, — подхватила Себия, — что кто-то когда-то понастроил дверей из… удивительного металла, но почему-то пронумеровал их начиная снизу? — подземница вопросительно взглянула на мага.
Зола поморщился:
— Ты удивительно проницательна для девушки, но примерно это я и хочу сказать.
Мычка полюбопытствовал:
— А почему снизу? Полагаешь, это были пещерники?
Маг пожал плечами:
— Не думаю. С такими технологиями они давно бы вышли на поверхность, или наоборот, ушли так глубоко, что их никто бы не обнаружил. А то, что снизу…
Шестерня взъерошил бороду, сказал рассудительно:
— Вниз обычно прячут самое ценное. Сам так делаю… — он самодовольно ухмыльнулся, — только пока не так много добра накопилось, чтобы номера на нычки развешивать.
Тонко улыбнувшись, Мычка произнес:
— Тогда понятно. И чего я, дурак, спрашиваю? Самая нижняя дверь, она же самая ценная, груды сокровищ и тому подобного.
Шестерня поддакнул:
— Древние свитки, засохшие книги, россыпи волшебных колец и посохов…