— Не бойтесь, — сказал Питер. — Скоро пройдет.
— Вы не думаете дать уроки самообороны мисс де Вайн?
— Честно сказать, я за нее беспокоюсь. У нее, кажется, плохо с сердцем?
— Вроде бы да. По крайней мере, она отказалась подниматься на Модлин-тауэр.
— И наверное, не стала бы носиться по колледжу, красть пробки и лазить в окна. Скорее всего, шпильки ее кто-то подбросил. А значит, мы снова возвращаемся к гипотезе с Робинсоном. С другой стороны, больное сердце не так трудно сыграть. Вы когда-нибудь видели, чтобы у нее был сердечный приступ?
— Если честно, нет.
— Понимаете, — продолжал Питер, — это ведь она навела меня на след Робинсона. Я дал ей возможность рассказать всю эту историю — она и рассказала. На следующий день я спросил у нее имя того ученого. Она порядком посопротивлялась, но в конце концов имя сообщила. Нет ничего проще, чем бросить тень подозрения на людей, у которых с вами счеты, — даже не надо кривить душой. Если б я хотел убедить вас в том, что кто-то жаждет от меня избавиться, то выдал бы вам список врагов длиной в собственную руку.
— Не сомневаюсь. А они пытаются от вас избавиться?
— Не очень часто. Но бывает, присылают всякие глупости по почте. Какой-нибудь крем для бритья со смертоносными бактериями и так далее. А один джентльмен все предлагал мне чудодейственные пилюли от слабости и утомляемости. Мы с ним долго переписывались, в простых конвертах без опознавательных знаков. Что меня покорило в его подходе — это то, что он требовал за свои пилюли денег. Очень изящное решение. На самом деле я ему прямо-таки поверил, он только в одном просчитался — решил, что эти снадобья мне нужны. Но тут я его не виню: я перечислял такие симптомы, что любой бы подумал: мне впору скупить целую аптеку. Как бы то ни было, он прислал мне упаковку на неделю по баснословной цене, ну я и пошел советоваться с одним приятелем из министерства внутренних дел, который занимается шарлатанами, мошенниками, недобросовестными торговцами и так далее. А у приятеля моего хватило любопытства подвергнуть пилюли экспертизе. «Ну-ну, говорит, от этих вот шести тебе не будет ни лучше, ни хуже, зато вот эта снимет утомляемость навсегда». Я поинтересовался, что в ней такое. «Стрихнин, — говорит приятель. — Смертельная доза. Если хочешь грохнуться на ковер, да так, чтоб тебя в бараний рог скрутило, — верное средство». Тогда мы стали искать того джентльмена.
— И нашли?
— Да, конечно. Оказалось, мой старый приятель. Сбывал кокаин — я его когда-то отправил на скамью подсудимых. Мы его посадили, и знаете, что он сделал, когда вышел? Попытался меня шантажировать этими письмами про пилюли. Мой самый любимый негодяй. Хотите еще заняться полезной гимнастикой или поедем?
Когда они проезжали через какой-то городок, Питер вдруг затормозил у кожевенной лавки.
— Я знаю, что вам нужно, — сказал он. — Собачий ошейник. И я вам его куплю. С медными вставками.
— Ошейник? Зачем? Чтоб написать на нем имя хозяина?
— Боже упаси. Это от хищников. А также от убийц и головорезов.
— Друг мой!
— Правда-правда. Он плотный, его не сдавишь, лезвие ножа с него соскочит — да даже если вас за него подвесить, он не затянется, в отличие от веревки.
— Не могу же я ходить по Оксфорду в ошейнике.
— Не в дневное время. Но ночью патрулировать коридоры в нем надежнее. А если потренироваться, вы сможете в нем и спать. Вам незачем заходить со мной — я уже достаточно вас подушил и запомнил диаметр вашей шеи.
С этими словами он нырнул в лавку. Через окно видно было, как он разговаривает с продавцом. Вскоре он вышел из лавки со свертком в руках и вновь сел за руль.
— Продавец очень заинтересовался моей сукой, — заметил он. — Я объяснил ему, что у меня бультерьерша, очень храбрая, но отчаянная и драчливая. Он ответил, что сам предпочитает борзых. Показал, где мне могут написать на ошейнике мое имя и адрес, но я сказал, что это подождет. Ну вот, мы выехали из города, можно примерить.
Для этой цели он остановился у обочины. Затем помог Гарриет (как ей показалось, с чувством глубокого удовлетворения) застегнуть на шее тяжелый ошейник. Весьма массивное и на удивление неудобное колье. Гарриет достала из сумки зеркальце.
— По-моему, вам идет, — сказал Питер. — Думаю, такие должны войти в моду.
— А я не думаю. Снимите его с меня, пожалуйста.
— Вы будете его носить?
— А если кто-нибудь схватит за него сзади?