— Это слева, Мария. Да, ты обязательно заметишь его, такое здание нельзя не заметить. А как насчет Сони? Отлично!
Закончив разговор, он повернулся к Кроукеру:
— Когда ты увидишь этих девочек, у тебя голова закружится от восторга!
— Послушай, Бенни, — засмеялся Кроукер. — С какой стати я должен обращать внимание на твоих девиц?
— Мария для меня, а Соня для тебя, умник, — усмехнулся Бенни.
— Нет, так дело Не пойдет. Ты же знаешь, я этим не занимаюсь, — замотал головой Кроукер.
— Чем не занимаешься? Чем? — выразительно развел руками Бенни. — Клянусь Иисусом, Льюис, Соня не шлюха! — Бенни дернул подбородком. — Помнишь, я рассказывал тебе о девушке, укравшей мое сердце?
— Я помню все, что ты мне рассказываешь, Бенни, — усмехнулся Кроукер. — Жемчужина!
— Не надо смеяться, друг, — заерзал на сиденье Бенни. — Ты думаешь, я стану знакомить тебя с кем попало? Ну уж нет! — Он понюхал тампон с желтой дезинфицирующей мазью и поморщился от отвращения. — Соня тоже жемчужина, поверь мне. Может быть, это как раз то, что тебе нужно.
Небольшая стая пеликанов снялась с воды и не спеша полетела к своим гнездам в мангровых зарослях. Кроукер проследил глазами за их полетом над бирюзовым мелководьем залива, уходившего в глубь национального парка Эверглейдс, который местные называли просто глушью. В этом заповеднике, простиравшемся на территории в тридцать квадратных миль, было бесчисленное количество мелких проток, заводей и болотистых топей среди мангровых зарослей, населенных множеством тропических птиц. Там прекрасно ловилась форель и можно было встретить проплывающих в каноэ аборигенов из племени калюза или текеста. Именно там Кроукер познакомился с индейцем по имени Каменное Дерево, который стал его верным проводником в заповеднике.
Каменное Дерево был высоким и худым, как жердь. Постепенно он научил Кроукера видеть величественную красоту дикой природы, понятную лишь немногим. «Здесь можно очень долго жить, сохраняя отменное здоровье и душевное спокойствие, — любил повторять Каменное Дерево, когда они бродили по холмам, покрытым широколиственными деревьями, и по прибрежным прериям. — Но здесь можно и погибнуть в считанные минуты. Все дело в том, насколько хорошо ты знаешь эту природу». Поселившись в этом изолированном от всего остального мира месте, человек мог затеряться навсегда.
Не прошло и десяти минут, как Бенни и Кроукер оказались в заведении «У папаши Джо», похожем на двухэтажное воронье гнездо, нависшее над заливом. Это был и бар, и ресторан, здесь же находилась рыбачья пристань. Все вместе это составляло излюбленное место встреч заядлых рыбаков.
— Я словно на мгновение заглянул в вечность, — признался Бенни, вертя в руках высокий стакан с пивом. — В первый раз я понял, что существуют силы, не поддающиеся человеческому контролю — примитивные, непостижимые...
Он говорил о тигровой акуле. Вокруг галдели завсегдатаи. Оранжево-красное солнце лениво опускалось в океан. Несколько моторных лодок спешили к пристани, разрезая сверкающую океанскую гладь. По небу плыли два неизвестно откуда взявшихся облачка. Стайка чаек с пронзительными криками носилась над пристанью, у которой мирно покачивались пришвартованные рыбачьи лодки.
Небо у самой линии горизонта окрасилось в тот особый зеленоватый оттенок, который можно увидеть лишь в тропиках. Посетители, все без исключения, смотрели на солнечный закат. В этом заведении это было своего рода ритуалом, таким же удовольствием, как рыбная ловля и выпивка.
Когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом, зал взорвался аплодисментами. Потом все вернулись к своей выпивке и дружеским беседам. Здесь все были равны независимо от социального и финансового положения. Не имело ни малейшего значения, много у тебя денег или нет, дружишь ты с президентом или получаешь пособие по безработице — здесь любой был не хуже и не лучше своего соседа по столику.
Бенни, одетый в темные шорты и яркую рубашку с короткими рукавами, пребывал в серьезном настроении.
— Было в этой чертовой акуле что-то глубоко символическое... Ты понимаешь, что я хочу сказать? — Бенни приставил к вискам указательные пальцы. — Мы разумны, у нас большие пальцы рук противопоставлены остальным пальцам. — Он пошевелил своими пальцами. — Мы придумали оружие, способное стереть с лица земли целые города, оружие, которое убивает людей, но сохраняет здание в полной целости и сохранности. Мы вывели формулу E=mc2...
Теперь это был не тот задиристый и хитрый Бенни Милагрос, каким его привыкли видеть, но совсем другой — мыслитель, философ, подвергающий сомнению все в этой жизни. Кроукер инстинктивно понял, что он попал в число тех немногих, кто знал Бенни именно с этой, тщательно скрываемой стороны. И теперь между ними завязалась тонкая ниточка настоящей мужской дружбы.
— Понимаешь, все это не имеет абсолютно никакого значения для акулы! — Бенни одним залпом осушил свой стакан. — Клянусь, Льюис, сегодня мы с тобой чуть было не превратились в мясной фарш для этого чудовища!
Кроукер заказал еще пива, а тем временем из ресторана, расположенного этажом ниже, официантка принесла им большое блюдо жареной рыбы.
— Это была просто стихийная сила, как шторм или прилив, и ничего больше, — сказал Кроукер.
Бенни молчал, уставившись невидящим взглядом на ароматную рыбу, приправленную тимьяном и розмарином. У него, как и у Кроукера, мелькнула в голове мысль, что, если бы не вмешательство этой стихийной силы, они бы сейчас ели пойманную ими ваху.
— Ошибаешься, Льюис. Эта чертова штука показала, что нас ожидает. Когда-нибудь в один прекрасный день нас всех погубит стихия — непонятная, неожиданная и неотвратимая...
Кроукер заглянул в пустой стакан Бенни и произнес:
— Тогда нам стоит поторопиться заказать еще пива!
Бенни кисло улыбнулся, глядя на призрачные очертания пеликанов, сидевших в своих гнездах на маленьком острове почти в центре залива. Смертельная схватка с акулой что-то изменила в нем.
— Знаешь, Льюис, там, в океане, кто-то ждет нас...
В одиннадцатом часу вечера появились Мария и Соня. Мария оказалась стройной женщиной южноамериканского типа, с пышной гривой черных волос, черными глазами и манерами избалованной богачки. Соня тоже была родом из Латинской Америки, высокая и гибкая. У нее были густые вьющиеся каштановые волосы и неожиданно светлые карие глаза. Ее движения были энергичны и абсолютно естественны, что придавало ей особую привлекательность. Кроукер по собственному опыту знал, что женщины, пользующиеся собственной красотой как банковским счетом, очень скоро становятся скучными и эгоцентричными.
Кроукер предложил отправиться всей компанией в бар «Акула», место, хорошо известное ему и Бенни, и его предложение было с готовностью принято. Это был относительно новый, но уже успевший стать модным бар. Здесь небольшие оркестрики исполняли зажигательную карибскую музыку — сальсу — среди ярких тропических декораций. Кроукера это заведение привлекало тем, что здесь всегда было полно потенциальных клиентов — латиноамериканцев, приехавших во Флориду, чтобы порыбачить в свое удовольствие. Другая причина, по которой Кроукер часто бывал в этом баре, стояла сейчас в толпе, возвышаясь над ней на целую голову.
— Эй, Рейф! — позвал Кроукер.
Рейф Рубиннет, владелец «Акулы», помахал рукой и широко улыбнулся, словно увидел старого товарища по колледжу.
— Как дела? — с радостным оживлением спросил он. — Надо думать, отлично! Я слышал, «Капитан Сумо» весь месяц почти без перерыва выходил в океан.
Он заразительно расхохотался.
Держа Соню за руку, Кроукер стал осторожно пробираться сквозь толпу к своему старому приятелю.
— Рыба сама идет на крючок, и клиентов у меня становится все больше, так что не могу пожаловаться на отсутствие работы!
Рубиннет был очень высоким, мускулистым и стройным. Его лицо, обветренное и загорелое, было темным, как красное дерево. На нем были белые джинсы и темно-синяя футболка с надписью: «На отдыхе нельзя скучать». Глядя на его густую темную шевелюру и яркие синие глаза, Кроукер подумал, что Рейф запросто мог бы стать фотомоделью. Однако Рубиннет был слишком увлечен своим делом.
— Лопни мои глаза, что за прелестная леди с тобой! — воскликнул Рубиннет. — Ну-ка веди ее скорее сюда!