Развлекаться — этим я в своё время уже успел перебеситься. Даже в строгих стенах военного училища всегда есть место подвигу, а суровые правила и военная дисциплина делают шкоды лишь интереснее и азартнее. Да и суровые правила и дисциплина — они всё-таки откладывают свой отпечаток, в конце концов, я больше не желтопёрый курсант, а настоящий офицер на боевом задании, и должен вести себя соответственно, если не хочу проколоться и закончить в местном застенке-лаборатории по опытам над попаданцами. А что касается вина и женщин, мне этого и так хватало. В чем-то оу Таасоон был прав — в славе есть свои положительные стороны, и этим надо уметь пользоваться. Местные дамочки на меня так и бросались. Поступила даже пара предложений взять меня на содержание в качестве этакого мужчинки для постельных утех. Судя по каретам, на которых приехали горничные, что принесли записки с предложениями, дамы, их приславшие, вращались в самых высших кругах мооскаавского общества. И я даже, надо признаться, на минутку задумался, а не рискнуть ли?.. В конце концов, коли я был согласен проникнуть в высший свет даже в качестве лакея, так чем плох такой вариант. Но потом передумал. Все-таки это как-то… Не по мне. Да и у подобных высокопоставленных дам наверняка имеются не менее высокопоставленные мужья… А лишние проблемы мне не нужны. Лучше, хе-хе, воспользуюсь добрым расположением тех же горничных, белошвеек и свободных горожанок, то и дело осыпающих меня многозначительными взглядами, томными вздохами и прочими кручениями локонов и поправлением лифов своих платьев с глубокими декольте. Из этой осаждающей меня армии было кого выбрать.
Анатомический театр. Он и вправду был театром — в том смысле, что публика, наблюдающая за научной расчленёнкой, состояла не исключительно из будущих медиков. Примерно половина — просто любопытные, решившие пощекотать себе нервы пугающим зрелищем, и даже вовсе не обязательно студенты. Такое было и в нашем мире. Да и почему «было»? Есть и сейчас. Просто мы «любуемся» на трупы на экранах кинотеатров, телевизоров и компьютеров. А в средневековье с подобными развлечениями было туго, вот и ходит изысканная публика на подобные «представления». Поэтому я особо церемониться на стал и сразу нагло протолкался в первые ряды. Те, кого я распихивал, шипели и ругались, но увидев «обидчика», сразу умолкали. Репутация у меня была что надо! Не. Мастеров тыкать шпагами было много, и были они куда опаснее меня. Но — более привычные, что ли. А вот быть голыми руками разорванным на куски дикарём с далёких гор… Это бодрило!
Само представление было… познавательным. Я уже научился сдерживать тошноту и рвотные позывы при виде вывороченных кишок, содранной кожи или вскрытого черепа, так что мог полностью сосредоточиться на движениях рук профессора и на его объяснениях. Но признаюсь, было немало моментов, когда мне очень не хотелось становиться хоть средневековым медикусом, хоть современном врачом. Но надо!
— …будет читать лекцию «Манаун’дак. Правда и вымыслы». И даже, вроде, обещает показать некие артефакты, принадлежавшие этой загадочной персоне!
— А я всю жизнь считал Манаун’дака сказочным персонажем. Если бы лекцию читал кто-нибудь другой, а не профессор Торб… Я бы пошёл туда, исключительно чтобы посмеяться.
— Но ведь с другой стороны, никто же не сомневается в том, что царь Лга’нхи реальный исторический персонаж, так почему все думают, будто его брат — это сказка? В конце концов, немало древних родов, и даже род самого сатрапа, числят его в ряду своих предков.
— Одно дело, великий воин и царь… В общем-то, ничего удивительного в этом нет. Достойно восхищения — да. Удивления — нет. А про Манаун’дака рассказывают столько небылиц! Все эти превращения людей в животных и камни, а животных в демонов. Создание целого народа непобедимых воинов из глины, в которую он вдохнул жизнь, написав заклинание на свитке. Хождения за Кромку, будто в собственный нужник, и что он командовал богами и демонами, будто собственными слугами. И якобы бы даже сама Оилиоои была его ученицей. Сам подумай — демоница, равная богам, и вдруг — ученица простого смертного колдуна.
— Ну, потому-то, видно, почтеннейший Торб и назвал свою лекцию «Правда и вымыслы». Так когда она, говоришь, будет?
— Завтра, после полудня, на факультете Древних языков.
— Обязательно надо сходить.
— Только советую придти пораньше, иначе к Торбу будет не протолкнуться.