А я припустил за удирающим супостатом. Сначала на своих двоих, а потом услышал за спиной топот — Троцкий, отсиживавшийся во время боя в тылу, теперь следовал за мной, как послушная собачонка. То ли выучка у местных лошадок отменная, то ли учуял, скотина, что пришла пора грабежа, и решил поучаствовать. Ну и ладно, подельник мне не помешает, добычу делить будем честно — мне золото, тебе овёс.
Чуток не успели, мы уже настигали нашего беглеца, когда он, нырнув в какой-то овражек, вылетел оттуда уже верхом, свистом увлекая за собой пятёрку осёдланных лошадей.
— Троцкий, так это же нас грабят! — возмущённо заорал я на ухо своему конику, и тот резво припустил следом.
Не, реально. Сейчас с меня, как с безлошадного, удерживают примерно четверть зарплаты. Если бы не свои седло с уздечкой — удерживали бы полную треть. А коли и без оружия заявился — работал бы только за еду. Хотя, скорее всего, безоружного охранника просто не наняли бы — на кой такой вояка нужен? Короче, коли я приведу оу Моовигу целых шесть лошадок, да ещё и с полным комплектом сбруи, премия мне должна обломиться очень нехилая. Желание, конечно, малость меркантильное и даже отчасти безнравственное, учитывая, что за эти деньги придётся убивать. Но — жизнь такая. А мне, между прочим, в целом огромном мире предстоит найти всего двух человек, закинутых чёрт знает куда, может быть, вообще на другой континент. А это, знаете ли, даже не иголку в стоге сена отыскать, а куда покруче будет. Возможно, предстоит много путешествовать. А путешествовать куда лучше с тугим кошельком и в качестве пассажира, чем с голым задом — погонщиком или матросом. О том, что мои поиски могут оказаться тщетными и мне придётся как-то приживаться в этом мире, даже думать не хотелось. Но денежки понадобятся и в этом случае.
Пока я так размышлял, мы с убегающим от меня ворогом взлетели на холм, спустились в степь, обогнули какую-то рощицу и…
— Нарвался! — пронеслось у меня в голове. — Вот что значит, помереть от жадности.
Мой беглец вывел меня на целую толпу людей, лошадей и верблюдов… Ну, может и не толпу, но дюжина с лишком человек, это… Хотя… Я уж было затеял развернуть резво несущегося вперёд Троцкого, но в последний момент сумел кое-что разглядеть — большая часть народа, толпящегося возле кучки верблюдов и лошадей, явно прибывала в статусе пленных, на что намекали их побитый вид и колодки на руках. А реальных врагов у меня всего-то… М-да, трое, не считая беглеца. И они меня засекли, и уже резво припустили в мою сторону. Троцкий уже подустал, да и разворачивать его, время упущу. А там дальше — подъем вверх по склону холма. На дистанцию уверенного выстрела эти трое подъехать вполне успеют. Три пули в одну спину — одна, да попадёт. Не в меня, так в Троцкого, а на своих двоих я уже далеко не убегу. А драться?.. Похоже, хочешь, не хочешь, а придётся. В том смысле, что придётся задействовать игрушку из двадцать первого века моего мира. Тогда, значит, сделаем так.
Я остановил коняшку, демонстративно бросил мушкет на землю и вроде даже поднял руки, демонстрируя свою миролюбивость и покорность судьбе. Это оградило меня от выстрелов издалека. Ну а когда довольно лыбящиеся басмачи подъехали метров на пять, сделал три одиночных выстрела. Супостаты умерли раньше, чем поняли, что же произошло.
— Бабах! — уп-с, нет, один даже успел выстрелить… Посмертно. В белый свет как в копеечку пальнул выпавший из его рук мушкет, у которого как раз догорел порох на полке.
Потом я было попытался догнать своего беглеца. Фигу. Увидев, что произошло с его товарищами, он довольно быстро дал деру, со страху забыв прихватить с собой всё своё имущество. И я не стал его догонять. Надоело.
Теперь осталось быстренько забрать добычу и разобраться с людьми. А действовать надо действительно быстренько, ибо тут, судя по всему, основное имущество банды, а значит, они сюда вернутся, пусть даже и сделав немалый круг по степи.
М-да… Вот ещё проблема. Народ-то, прямо скажем, изрядно побитый, быстро бежать не сможет. Станет ли оу Моовиг с ними возиться? И стоит ли вообще показывать их оу Моовигу? Я ещё помню, как он меня пытался в кандалы определить, а этим чего светит? Особенно бабам. Их тут аж четыре, и кажется, каждую уже успели не раз пустить по кругу. Что-то мне подсказывает, что мои новые дружки едва ли удержатся, чтобы не продолжить эту карусель. Лично я при этом присутствовать не хочу! Да и мужиков и подростков в рабов превращать — не моё это.
Подъехал к кучке связанных, испуганно глядящих на меня людей, слез с седла и разрезал верёвки на ближайшем из них.