— Фесткиец, страдающий от морской болезни? — улыбнулся Игиир. — А я слышал, ваши соотечественники любят хвастаться, что каждый островитянин рождается моряком!
— Да… — так же улыбнулся в ответ Нииктин. — Звучит как анекдот, но… Всякое бывает!
— Бывает… — согласился с ним Игиир, продолжая словно бы в рассеянности перебирать поданные бумаги, в то время как мозг его стремительно перебирал, взвешивал и отбрасывал разные замеченные особенности и несуразности.
…Явно военная выправка. Но где фесткиец, страдающий от морской болезни, мог бы её приобрести? Сухопутной армии у них нет, только флот. Впрочем, опытный фехтовальщик, которые встречаются и среди гражданских, вполне мог перенять эту выправку у своих учителей… Документы выглядят подлинными, но, учитывая царящие на границах безалаберность и взяточничество, выправить любую бумажку не стало бы серьёзной проблемой. А сама его история… М-да… Могла бы показаться сомнительной, но от учёного люда можно ждать любой странности и глупости. С них станется вместо того чтобы месяц в относительном комфорте провести на корабле, добираться до нужной цели полгода, путешествуя по местам, отнюдь не славящимся своей безопасностью и цивилизованностью… Если бы не порученное задание, я бы, пожалуй, уже извинился и отпустил бы чужестранца. Но… Что-то мне в нём не нравится… Попробовать надавить?
— Знаете, сударь, я ведь вырос в портовом городе и встречал там немало фесткийцев, и честно говоря, вы не слишком-то на них похожи…
— Знаете, сударь, — явно передразнил Игиира чужестранец. — Острова большие, и все люди на них достаточно разные. Что вас не устраивает во мне? Уж не то ли, что я до сих пор не предложил вам?.. — Нииктин изобразил, будто перебирает пальцами монеты.
— Вы забываетесь, любезный! — холодно ответил на это Игиир, выпрямляя спину как истинный оу.
— В таком случае, я не понимаю сути ваших придирок, «любезный».
…Хм. А как это ловко, словно бы невзначай, чужак умудрился переместиться в угол комнаты? Выгодная позиция, Рааст до него не доберётся, помешает стол. А со мной он, видимо, планирует разобраться достаточно быстро… Да и шпагу из такого положения ему проще доставать, чем мне, впрочем, я на шпагу и не надеюсь… Нервничает. Ну это-то понятно. Но вот взгляды, которые он бросает на свои сундуки… А всё-таки, правда, что же мне в нём так не нравится? Что-то такое скребёт… Ну конечно!
— Суть моих придирок, сударь, в том, что насколько мне известно, фесткийцы не произносят звука «В», вечно заменяя его звуком, похожим скорее на «Т». Что даже, помнится, легло в основу некоторых детских дразнилок, коими мы, детишки из портового города, провожали матросов из вашего отечества, — Игиир невольно улыбнулся, вспоминая своё, пусть и не слишком сытое, но беззаботное и весёлое детство. — Однако вы, хотя и говорите с некоторым акцентом, звук «В» произносите вполне внятно, даже когда волнуетесь! Да и на имперском, насколько я знаю, фесткийцы говорят вполне прилично, в то время как вы явно испытываете затруднения. Вы часом не удих?
— Вы бредите, сударь. Ваше вымогательство перешло уже все границы, я этого так не оставлю, я буду жаловаться!
…Ух ты. Какое преображение! Обычно несправедливо обвинённый человек в этой ситуации разнервничался бы ещё больше, а то и просто впал бы в панику. А этот — наоборот, успокоился и стал холоден как лёд. Кажется, он уже решил, что нас проще убить, чем договориться… И уже сделал шажок поближе ко мне. Зачем это сближение, он же даже не успеет достать шпагу? Хотя, что это у него там в левой руке? Кажется, в рукаве спрятан нож или что-то похожее…
— Сударь, а что вы так нервничаете? Что у вас сегодня было на обед? Часом не рыба?
На следующие несколько секунд время словно бы растянулось, став вязким и тягучим, будто клей. Словно сполох короткого сна, Игиир заметил, как что-то блеснуло в дёрнувшейся руке чужака, и поспешил подбить её ударом трости, как учили их на занятиях в училище по бою палками. Кажется, он успел, но в самую последнюю секунду, поскольку его ухо зафиксировало свист возле головы и глухой удар в стену за спиной. Игиир было занёс трость для тычка в солнечное сплетение противника, но в ту же секунду громила Рааст, одним невероятным прыжком перелетев через стол, обрушил свой набитый песком кошель на голову противника.
— Готов, ваша милость, — отрапортовал он, подхватывая и осторожно укладывая бесчувственное тело на пол. — Прикажете вязать?
— Вяжи… — схватка длилась какие-то считанные секунды, но напряжение предшествующего ей разговора было столь велико, что на Игиира вдруг напали слабость и апатия. Однако, помня долг, он достал шпагу и проконтролировал чужака, пока Рааст вязал ему руки. И только потом обернулся и посмотрел на стену. Небольшой, узкий, но толстый и тяжёлый клинок, чуть расширяющийся ближе к острию и почти без рукоятки — типичный для удихов метательный нож. Скорее даже не нож, а металлическая свайка-стрела. Сам Игиир этого не видел, но знающие люди говорили, что иные удихские ловкачи владели этим оружием в совершенстве. Иные даже пугали якобы привычкой удихов смазывать подобное оружие ядом. Но в училище им объясняли, что это полный бред — опытным метателям и без всяки ядов хватало тяжести клинка и силы собственных рук, чтобы превратить коротенький кусочек стали в опаснейшее оружие. Конечно, сразу таким не убьёшь — разве что попав в глаз или горло, но вот серьёзное ранение, допустим в живот, им нанести вполне реально. А там уж недолго и добить корчащегося от боли противника… Бравого десятника невольно передёрнуло, и по спине пробежала струйка холодного пота. Только сейчас он осознал, насколько близок был к гибели.