Какой из всего этого полезный для себя вывод могу сделать я? Ища наших, надо ошиваться не только возле королевских особ, но и где-нибудь поблизости от тех, кто обладает знаниями об этом самом «Старом ребёнке». То есть, учёных и жрецов, которые в этом мире иногда бывают одними и теми же людьми. Потому что «наши» наверняка будут там копать. Вот уже два пути для возвращения намечены.
Рааст Медведь. Стражник
Хе! Шпиона поймали. Всамделишного! Бандюков-то всяких, да контрабандистов, или ещё жульё какое, я уже ловил. А тут — эвон как — удихский шпион! Нам в казармах про таких только рассказывали. Дескать, языком начнёшь трепать в кабаке, а там шпион! Придёт шпион, вотрётся в доверие к караульному, а потом колодцы отравит… Зачем ты, дурила-Рааст, в увольнительную просишься? Нельзя тебя в бордель. Сдуру начнёшь там языком трепать, а под койкой-то шпион сидит! Наслушает страшных тайн, которые ты шлюхе завирать станешь, а потом тебя наши же и повесят!
Я поначалу, как на службу попал, сильно шпионов этих опасался. За каждым углом они мне мерещились, лишний раз заговорить с незнакомым человеком боялся. Ну а как годик-другой отслужил, тут уж и понял, что шпионы эти на манер горного бабайки — все про них говорят, да никто не видел… Ан вот, сподобился!
И главное, как же ловко наш десятник злыдня этого расколол! Фесткийцы, говорит, звука «В» не выговаривают, а ты, мол, выговариваешь! Большого ума, видать, надо быть, чтоб такое вот углядеть, одно слово, учёный человек, в Училище учился! Не нам, лаптям диким, чета… Я ить даже и пригорюнился. Куда, думаю, тебе, дурила Рааст, в Бюро проситься, коли ты даже читать-то не обученный? Ну да командир обещался за меня похлопотать. А известное дело, наш оу Наугхо — кремень. Коли сказал, сделает обязательно!
Только вот чего-то невесел кремень этот наш. Я бы на его месте, шпиона словив, искрил бы так, что у меня мушкет бы и без пороха стрелял, а он — так, тока щёлкнул и дымок слабенький пошёл… Это всё потому, я думаю, что шпиона-то мы, конечно, словили. А вот чужака того — выходит, упустили. И где его теперь ловить — даже и не знаю.
Ну да не моё это дело — знать да думать. У меня на то начальник есть, разумения великого! Он быстро сообразил, чего делать надо. Погнал меня по городу с поручениями. Там узнать, тут проведать, тому записку передать, от того принести. Когда Хееку пожаловал, его тоже быстренько впрягли, так что бегали мы до самой ночи, да ещё и ночь чуток прихватили. Да и сам командир тоже на заднице не сидел. Когда доставили мы шпиона в Бюро, он там остался и чего-то долго выяснял-пояснял-ругался даже с местными начальниками… Вышел ещё более хмурый, чем ранее был. А может — не хмурый, а задумчивый. А потом и говорит, дескать, по всему видать, что вражина наш ушёл ещё на пару дней раньше, чем мы в город пришли, с караваном некоего кредонского купца оу Моовига. И потому предстоит нам, ребятки, за тем караваном гнаться, лошадиных копыт не жалея… Вот-вот — лошадиных. Потому как верблюды — это, конечно, хорошо, и попривычней вам будет, но лошадки куда быстрее. Потому, завтра с утра избавляемся от верблюдов, покупаем лошадей и вперёд!
Ох, и мчались же мы! Насколько сил хватало. У лошадок. Потому как на наши силы оу Наугхо было глубоко наплевать. Он и себя-то не жалел нисколечко, а уж о нас-то и говорить нечего… Да мне и самому лошадок жальчее было, чем себя. Ох ведь, на каких раскрасавиц десятник наш расщедрился. Я таких раньше только у офицеров заезжих да у очень богатых купцов видал. Высокие, тонконогие, шеи стройные, гривы будто шёлк, глаза с этакой поволокой, над степью несутся — что твой ветер, и так почти весь день. Особая порода, с Южной Земли завезённая. Не чета нашим мохнатым низкорослым степнячкам. И было у нас тех лошадок счётом ровно девять. Каждому две под седло и три вьючных. Оу Наугхо наш обмолвился мельком, что, дескать, пришлось городскую казну изрядно растрясти, чтобы лошадок тех выкупить… Правда, лошадке, даже такой дорогущей, по части грузов с верблюдом не тягаться. Весь тот вес, что наши лошади на спинах своих едва тащили, один верблюд бы без особых проблем уволок. Потому пришлось нам, в погоню уезжая, немалую часть багажа в Лоорииге оставить. Хееку-жадюга едва не удавился с горя. Да и мне, признаться, жалко было с барахлом расставаться. Те же три мушкета, что мы конфисковали! Да ить, за них же в степи столько всего хорошего выменять можно, а пришлось оставить. И лишний бочонок пороха, и харчей немалый груз, и палатку, и… — да много всего полезного оставлять пришлось. Оно, вроде, имущество-то не моё, а казённое, а всё равно — жалко.