— Ну и не говори, если не можешь, — подмигнул я ему. — Сам в органах служил, понимаю. А мои проблемы… Да, в общем, ничего особенного. Вот, прикидывал свои шансы поступить в ваш университет и продержаться там хотя бы год.
— Дело в знаниях или в деньгах? — понятливо кивнул он.
— И в том, и в другом, — невесело подтвердил я. — Как мне объяснили, тут, чтобы поступить, нужно сдать экзамен, доказав минимальный уровень знаний. Было бы у меня хотя бы полгода, ну, или месяца два — я бы успел подучить всё, что надо, а так… Даже и не знаю. Да и по деньгам… Мне говорили, что Мооскаа город дорогой. Но я не думал, что настолько. За один только первый год обучения придётся выложить почти половину всех накопленных за долгие годы средств. А ещё ведь и книги покупать придётся, за жильё платить, за еду… В общем, набегает немало… Но ты не бери в голову. Как-нибудь пробьюсь.
— Тебе ещё и одежду новую надо будет купить, — «поддержал» меня Игиир. — Твой костюм погонщика тут смотрится несколько вызывающе… А ты не пытался поступить на бесплатное обучение?.. Хотя нет, ведь ты же иностранец… А впрочем…
— А что, у вас тут кого-то учат бесплатно? — удивился я, ибо в университетской приёмной мне забыли поведать о такой мелочи.
— Тех, кто приобретает полезные для государства знания, — кивнул Игиир. — Это все знают. Потом, правда, придётся отслужить не менее десяти лет… Но, извини, это только для подданных Сатрапии, а ты — иностранец. Разве что ты принесёшь присягу нашему государю. Хотя это тоже не так-то просто. Я бы мог разузнать для тебя, если ты и правда готов променять эту свою Россию на нашу Мооскаавскую Сатрапию.
— Выбор непростой… — задумчиво протянул я. — Надо подумать. Все внимательно взвесить.
— Я тебя понимаю, — кивнул он мне. — Ты, конечно же, уже давал присягу своему государю и не можешь нарушить клятву. Но подумай сам, эта твоя Россия — где-то очень-очень далеко. И едва ли Сатрапия станет когда-либо воевать против неё. Так что ты, приняв новую присягу, почти не рискуешь оказаться в двойственном положении. Впрочем, решать тебе.
Оу Игиирь Наугхо. Десятник. (пока ещё)
Мечты сбылись. И как это часто бывает с мечтами, не так, как мечталось. Те самые глаза смотрели на него внимательно и заинтересованно. И от этого взгляда бесстрашного оу Наугхо пробивало на дрожь. Воистину, правдивы оказались легенды о том, что даже самые матёрые государственные преступники ломались под одним только взглядом всесильного директора Бюро и начинали выбалтывать все свои тайны. Даже те, что не могли вырвать у них и под пытками. Взгляд давил и пронзал. Ни злобы, ни одобрения. Абсолютно беспристрастный взгляд. Взгляд высшего судии, холодно и неумолимо решающего судьбы людей. Такого бессмысленно пытаться обмануть, упросить, разжалобить, и от этого становилось особенно страшно. Пауза затягивалась и становилась просто невыносимой, Игииру показалось, что ещё немного, и он потеряет сознание, как какая-то затянутая в корсет барышня.
— Проходите, сударь. Садитесь, — наконец промолвил оу Лоодииг, и это прозвучало подобно оправдательному приговору. От чего тело бравого десятника почему-то обмякло, а ноги стали абсолютно ватными, так что, едва добредя до указанного ему стула, он рухнул на него, чувствуя себя абсолютно больным и разбитым.
…Явившись в главное управление Бюро и доложив о себе дежурному офицеру, Игиир ждал всего что угодно, но только не этого. Не встречи с великим и ужасным оу Лоодиигом — вторым после сатрапа человеком в государстве. Он не ждал этой встречи до той минуты, пока, пройдя парочку кругов бюрократического ада, вымотавшийся и уставший, не переступил порог этого кабинета, куда его отправил какой-то невзрачный чиновник, и не разглядел сидящего за огромным, заваленным бумагами столом человека. Это был уже запредельно высокий уровень для скромного десятника, и потому сейчас он не испытывал ничего иного, кроме растерянности и лёгкой паники.
— Хочешь воды, сынок? — оу Лоодииг внезапно перешёл на душевный и отеческий тон. — Не надо так волноваться.
— Я… Не… Спасибо.
— Вон, графин перед тобой. Не стесняйся.
— Благодарю, ваше превосходительство.
— Итак, расскажи мне о «Стрелке», — попросил оу Лоодииг, с улыбкой глядя, как бравый десятник судорожными жадными глотками поглощает обычную воду. — С самого начала и как можно подробнее.
Оу Наугхо начал рассказывать. Вначале рассказ его выходил достаточно сбивчивым и корявым, однако он быстро взял себя в руки, и дальше уже продолжал чётко и внятно.