Она подхватила ребенка на руки и вышла из комнаты.
Оливия пробормотала:
— Эта жара…
Воцарилось напряженное молчание. Потом Гвидо бросил: «Прости меня, мама», — и вышел за дверь.
Заканчивалась первая неделя сентября, и дождей не было уже целый месяц. Пыльные белые дороги змеями вились по склонам холмов, покрытых выгоревшей сухой травой, а солнце в отливавшей металлом синеве неба напоминало бесцветный плоский диск. Занавески на окнах виллы висели без движения во влажном горячем воздухе, а солнечный свет, пробивавшийся сквозь ставни, ложился на пол огненными полосками.
В тот вечер Тесса кожей ощущала, что в воздухе нависла гроза. Маддалена, с побледневшим от гнева лицом, усадила ребенка с няней в машину, побросала туда же их чемоданы и уехала в загородное поместье своих родителей близ Импрунеты. Гвидо даже не вышел во двор, чтобы их проводить.
Позднее, после ужина, вся семья села послушать радио. В новостях сообщали о новом поражении нацистской коалиции в Северной Африке при Аллам-эль-Хальфе. Временное отступление — так назвал это диктор, однако Оливия выключила радио, и они еще долго сидели в жаркой духоте, безуспешно пытаясь найти тему для разговора.
В ту ночь Тесса никак не могла заснуть. Ближе к утру она надела легкие брюки и блузку без рукавов и спустилась вниз. На кухне она открыла кран, налила воды в стакан, а потом наклонилась над раковиной, поплескала себе в лицо холодной водой и провела мокрыми руками по волосам. Выйдя из кухни, Тесса пошла через анфиладу комнат и коридоров. Мраморные полы приятно холодили босые ноги; в самом центре дома, во внутреннем дворике, горел приглушенный свет.
Гвидо сидел на каменной скамье между терракотовыми садовыми горшками, на мощеном квадратике сада, под открытым небом. Под сводами галереи стояла зажженная масляная лампа; вокруг нее кружились мошки — пыльные, цвета бронзы. Тесса негромко окликнула его по имени.
Гвидо обернулся.
— Тесса, — сказал он. — Тоже не смогла заснуть?
— Слишком жарко. — Она поставила стакан с водой на землю и присела на скамью рядом с ним. — В такую погоду кажется, что что-то вот-вот случится.
— Похоже, будет гроза. Смотри!
Подняв голову, она увидела, что прямоугольник неба над ними затянули облака, закрывающие звезды.
— Я вышел подышать, — сказал Гвидо. — Немного проветрить голову.
— Как твоя нога?
— В порядке. Побаливает иногда, но доктора говорят, что ходьба — лучшее лечение. — Он закатал брючину: вся голень была покрыта шрамами, красными и набухшими, со следами швов там, где хирург сшил края разорванной плоти.
Тесса вспомнила, как Гвидо плавал в бассейне на вилле Миллефьоре, как ей нравилось смотреть за плавными движениями его совершенного мускулистого тела, вспомнила, как капли скатывались вниз по его загорелой коже, когда он вылезал из воды.
— Бедный Гвидо, — сказала она.
— Мне повезло. Врачам удалось сохранить ногу.
— Тебе, наверное, было очень больно.
— До чертиков, но потом мне дали морфин. — Внезапно он рассмеялся. — Хороша парочка — двое калек.
Протянув руку, он убрал у нее со лба челку и большим пальцем провел по шраму. Тесса закусила нижнюю губу, делая над собой усилие, чтобы не отстраниться.
— Ты такая же красивая, как раньше, — мягко произнес Гвидо. — Не верь, если кто-то будет говорить другое.
Она опустила глаза и покачала головой.
— Скажи мне, Тесса, кроме головы, куда тебя еще ранило?
— Я сломала ногу, руку… ключицу.
— И твое сердце было разбито. — Гвидо стиснул пальцы в кулак и прижал его к своей груди.
Она сказала:
— Ты не должен был отпускать Маддалену одну. Должен был поехать с ней.
— Возможно.
— Нет, совершено точно. Она тревожится за тебя. Как ты можешь ее за это винить?
— Тесса, прошу, не вмешивайся. Ты не понимаешь. — В его голосе звенела злость.
— Я понимаю, что Маддалена тебя любит и беспокоится о тебе.
Гвидо встал и отошел на несколько шагов от скамьи, глядя в небо.
— Облака сгущаются. — Она чувствовала, что он пытается подавить свой гнев. — Ты, наверное, тоже мечтаешь сейчас о дожде?
Легкий бриз пробежал по листьям олеандров и лимонных деревьев. Тесса отбросила назад волосы, наслаждаясь прохладным дуновением на своем лице и руках.
— Мне никогда не надоедает солнце, — ответила она. — Я слишком долго прожила в Англии.
Гвидо вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и протянул ей. Тесса услышала щелчок его зажигалки, увидела в темноте огонек. Листья шелестели под усиливающимися порывами ветра.