— Бедняжка, — сказал он.
Она свернулась клубочком в его объятиях.
— Моя мать сбежала с моим отцом, и семья отказалась от нее. У нее было двое маленьких детей и никаких собственных денег. Я никогда не повторю ее ошибку. Никогда не буду ни от кого зависеть. Единственный брак, который я видела с близкого расстояния, был постоянной войной, а не дружеским союзом. Отец практически разрушил жизнь моей матери и уж точно разрушил свою. Люди думают, что дети забывают подобные вещи, но это не так.
Пытаясь избежать чужих ошибок, порой перестаешь замечать, как совершаешь свои собственные. Она давно должна была положить этому конец. Надо было написать ему записку, позвонить, начать флиртовать с другим мужчиной у него на виду. Пускай бы он ее возненавидел. Надо было сказать ему в лицо, что между ними все кончено. Ничего этого Тесса не сделала, потому что к тому времени влюбилась в Майло.
Потом на нее навалилась усталость — а ведь она никогда раньше не уставала, считая недостаток сна и необходимость рано вставать всего лишь небольшими неудобствами. Несколько недель ее мутило, однако она списывала это на перекусы на ходу, в неподходящее время. «Скорее всего, — думала она, — все дело в переутомлении после многочисленных весенних показов».
До чего глупо! Впервые она подумала о том, что может быть беременна, во время одной вечеринки в загородном доме в Хертфордшире. Тесса сидела в спальне, которую превратили в женскую гардеробную, перед зеркалом и поправляла макияж. Какая-то девушка прилегла на кровать и заговорила с подругой: «Я постоянно чувствую себя усталой, да еще эта тошнота по утрам. Я и не думала, что выносить ребенка так трудно». Тесса уставилась на свое отражение в зеркале: кусочки головоломки сложились в законченную картину.
Подруга, манекенщица по имени Стелла Бишоп, нацарапала на листке имя и адрес доктора Помроя. «Конечно, он просто мясник, — добавила Стелла, — но что поделаешь…» Она пожала плечами.
Доктор Помрой был в черном пиджаке; на выпирающем животе торчали пуговицы серого полосатого жилета. Он тянул гласные на аристократический манер, отвисшая нижняя губа и чемберленовские усы скрывали черные пятна на передних зубах. Он надел резиновые перчатки, осмотрел Тессу и сообщил, что она на четырнадцатой-пятнадцатой неделе беременности. Надо было обратиться к нему раньше; она сама виновата, что оказалась в таком положении. Конечно же, мужа у нее нет? Он может помочь, но это будет стоить пятьдесят фунтов. Откладывать нельзя. Она должна позвонить по этому номеру и секретарша сообщит ей, когда прийти в клинику. Все это он говорил, пока Тесса лежала на холодной кожаной кушетке, распластанная, как лягушка, с ногами в разные стороны.
Следующие несколько дней Тесса постоянно вспоминала доктора Помроя, касание рук в перчатках, пока он осматривал ее. Она мало чего боялась, но больницы всегда отталкивали и пугали ее. На нее напало нечто вроде паралича. Возможно, если она не будет об этом думать, все как-нибудь уладится.
Через несколько дней после консультации Тесса уехала в Париж. Она пробыла там около недели. По возвращении в Лондон она, лежа на кровати, заметила, что ее гладкий живот чуть заметно округлился. Она потеряла листок, на котором доктор Помрой записал телефон клиники. Еще через пару недель, утром, в постели, Тесса ощутила внутри какую-то щекотку. Она положила ладонь на живот и подумала: «Если ты девочка, я назову тебя Кристина».
Бездействие все решило за нее, хотя Тесса понимала, что ведет себя трусливо и глупо. Ребенок наверняка был зачат в первые головокружительные недели ее романа с Майло Райкрофтом. Скорее всего, она забыла надеть ту штуку — так она называла свой колпачок. Наверное, это случилось тем вечером, когда она приехала в Оксфорд и они занимались любовью у реки. А может, у нее в квартире; она могла решить, что надела колпачок, а сама забыла о нем.
Тесса решила, что должна сообщить Майло. И тут же поняла, что боится.
Глава третья
Вечером последнего дня летнего семестра Фредди села в Оксфорде на лондонский поезд. Она заверила мисс Фейнлайт, что сестра встретит ее на вокзале Паддингтон, но когда Тессы на платформе не оказалось, Фредди ничуть не удивилась и одна поехала к ней домой в душном вагоне метро.
По линии Хаммерсмит-Сити она доехала до Мургейта, потом пересела на северную железную дорогу. Всю дорогу до Хайбери, где жила Тесса, Фредди сидела со своим чемоданчиком на коленях, наслаждаясь перестуком колес под полом вагона, обычной одеждой вместо школьной формы и предвкушением шести недель каникул.