Для консультации Митчелл-Хеджес привлек искусствоведа Кирилла Бунта, который около пятидесяти лет работал экспертом по византийскому искусству в Лондонском музее Альберта и Виктории. И сейчас Митчелл-Хеджес не без волнения ожидал встречи с ним, обещавшего прибыть сразу после обеда.
Готовясь к предстоящей встрече, Митчелл-Хеджес заказал коробку красного вина Шато Грюо Лароз 1935 года. Удивительно, но сами французы распробовали его сравнительно недавно, хотя в остальной Европе оно прослыло лучшим среди вин еще с начала восемнадцатого века.
Кирилл Бунт прибыл в замок ровно в четырнадцать часов, и старый преданный слуга провел гостя в библиотеку, где его поджидал Фредерик. По праву хозяина Митчелл-Хеджес вначале провел его по обширной территории замка, заводя в самые интересные закоулки с древними строениями среди цветов и кустов сирени, показывал средневековые фрески, мозаичные полы, чем вызвал немалый восторг у эксперта по византийскому искусству. А когда он привел его в свой огромный кабинет, в котором были собраны бесценные артефакты, сдержанный Бунт был сражен по-настоящему.
С восхищением рассматривая витрины с артефактами племени майя, собранными на полуострове Юкатан, Кирилл Бунт спросил:
— И все это вы откопали в земле?
Почти все. Мне всегда везло. Вот эта золотая статуэтка буквально валялась под ногами, грех было ее не поднять… А этот керамический сосуд с загадочными знаками я нашел в пещере. Он был единственным целым предметом, повсюду валялись лишь черепки. Наверняка он имел ритуальное значение. Вот эту курительницу отыскала моя приемная дочь Анна. Она очень везучая!
Кирилл Бунт рассматривал экспонаты со всех сторон, под разными ракурсами и то и дело повторял:
— Это что-то невероятное! Вся эта коллекция стоит огромных денег.
— Владелец Метрополитен-музея предлагал мне за всю коллекцию такую огромную сумму, что мне даже неловко ее озвучивать. Но я был вынужден отказать, лучше я продам свой замок, которым очень дорожу, чем коллекцию старины, собранную со всего мира.
Когда очередь дошла до хрустального черепа, Бунт не удержался и попросил позволить ему подержать артефакт в руках.
Митчелл-Хеджес, широко улыбаясь, открыл ключом стеклянную витрину и великодушно разрешил:
— Можете взять череп в руки и загадать желание. Уверен, что оно будет непременно исполнено.
Бунт бережно — так, словно это был не твердый кристалл, а тонкая яичная скорлупа — взял череп с полки.
— Невероятно! Не исключено, что этот череп создали боги майя, — сказал он.
Митчелл-Хеджес утвердительно кивнул:
— Уверен, что вы очень близки к истине.
— Где вы отыскали такую красоту?
— Недалеко… в каких-то восьми тысячах километров от места, где мы сейчас стоим… В Белизе, на развалинах древнего города майя. Это произошло двадцать три года назад. Я тогда был одержим поисками затерянной Атлантиды и немало поездил по миру.
— И как, удалось вам отыскать Атлантиду?
— В своих поисках я не очень продвинулся, надеюсь, что следующему поколению исследователей повезет больше, но зато мне посчастливилось побывать в местах исчезнувших культур. Цивилизация майя — это лишь одна из длинного списка. То, что вы видите в шкафах и на витринах, было извлечено из земли вот этими руками, — археолог выставил вперед руки: его белые широкие ладони мало походили на руки рудокопа. Отметив в глазах профессора веселые смешинки, Фредерик поспешно добавил: — Но все мои приключения в прошлом. Я уже давно не тот сорванец, каким был сорок лет назад.
— Даже не верится, что такую красоту можно создать человеческими руками, — осматривая череп со всех сторон, восхищенно сказал Кирилл Бунт.
— Всецело с вами согласен. Трудно вообразить, что такую скульптуру создали майя. Череп будто бы слеплен из прозрачного камня. На нем нет ни царапинки от резца, он совершенно прозрачный. И сделан он вопреки всем законам оптической физики и кристаллографии. При его изготовлении он должен был расколоться на множество мелких кристаллов. А он не только не раскололся, а, наоборот, многократно усилил свои оптические свойства. Это за пределами того, что знает кристаллография о природе минералов.