Майор Макуха заперся в лифте и запустил его на подъем - изнутри лифт блестел, сверкал и зеркально отсвечивал панелями. Плюс ко всему он благоухал. Его явно взбрызнули чем-то освежающим. И взбрызнули недавно. "Осквернитель воздуха с яблочным ароматом", - без труда определил майор Макуха, так как дома, в туалете, он пользовался точно таким же. Ему бывшие сослуживцы и соратники на день рождения подарок сделали. Правда, недавно их подарок закончился. И слава богу. Потому что майор Макуха этот запах терпеть не мог и органически не переваривал.
Как только майор Макуха ступил на лестничную площадку, дверь квартиры No23 отворилась. Наверно, в ней услышали, что на этаже остановился лифт.
Майор Макуха перешагнул через порог. Его, как обычно, никто не встретил.
Майор Макуха вытер подошвы обуви. Тщательно и не торопясь. Потом снял по очереди ботинки и в носках пошел вглубь жилплощади.
В третьей комнате, слева, за круглым столом, сидел человек. Он раскрывал ножом грецкие орехи и ел их, двигая ртом во все стороны одновременно.
- Ну, чего тебе, дед? - сказал он и сглотнул пережеванное.
- Чего-чего, - сказал майор Макуха. - Ничего.
- Тогда выпей за мое здоровье и за мой счет.
Человек нырнул куда-то рукой и извлек флакон, похожий на графин, но квадратный.
Майор Макуха выпил рюмку. Вспомнил, что натощак пить вредно для желудка. Сказал:
- Дрянь заморская. Хуже одеколона. - И сказал: - Шлепнуть бы тебя за употребление таких чужеродных напитков.
- Виски, - сказал хозяин квартиры. - Тридцать три доллара литр. Это тебе к сведению между прочим.
- Я и говорю шлепнуть, - сказал майор Макуха.
Хозяину не понравилось устойчивое и преступное желание майора. Но он почти промолчал. Буркнул "тоже мне шлепальщик нашелся, пердун старой закалки", и все. И опять стал жевать свои орехи, богатые растительным белком. Он жевал их и ждал. Чтобы майор Макуха сказал, зачем пришел и побеспокоил в выходной от службы день.
И майор Макуха, проявляя выдержку, ждал. Чтобы у него поинтересовались целью визита, а узнав о ней, ответили, что все будет исполнено, и об исполнении доложено. И ждал этого майор Макуха излишне долго - пока понял, что ничего у него не спросят и ничего ему не ответят. В последнее время они стали себе это позволять. Демонстрируя неуважение и превосходство. Служебное и возрастное. Конечно, теперь этот хрен газированный тоже по званию майор что само по себе и печально, и смешно. Но Макуха-то помнит его дураком-лейтенантом, с соплями при любой погоде. И как уму-разуму его безрезультатно учил, не говоря об азах профессии - помнит он великолепно. Ну, и вся подноготная этого нынешнего тоже майора пенсионеру Макухе в красках и тонах известна. Включая и то, что неизвестно никому. Если б не эта всесторонняя известность, кто бы вообще с ним сегодня по-человечески разговаривал? У майора Макухи никаких иллюзий на этот счет не имелось. У него их вообще не имелось. Ни на какой счет.
- Дверь противотанковую установили, - сказал для разгону беседы майор Макуха. - Опасаетесь непосредственного контакта с великим русским народом?
Хозяин взял нож и с треском раскрыл следующий орех, и сказал после его раскрытия:
- Чего надо-то? Коротко и ясно.
- Мне - ничего не надо. Если лично, - сказал майор Макуха. - Стране надо. И государству вашему. Де-мо-кра-тическому. Оно меня еще вспомнит по заслугам посмертно. Когда спохватившись поймет.
Он достал из бокового кармана бумажку, сложенную вчетверо. Развернул.
- Колесник Виктор Викторович. В недавнем прошлом стропальщик центрального материального склада. Завод имени К. Либкнехта. Две квартиры в центре. "Мазда" и "Джип", записанный на мать, плюс "Таврия" для отца жены. Скупает цветной металл. Нелегально. Ворованный. О чем свидетельствуют горы металлолома в его квартире по адресу Малиновая, д. 220, кв.7. Остальные известные сведения прилагаются.
- Ну, так чего тебе еще? Все ж понятно. Не досье, а полная чаша.
- Для настоящего дела, для дела с большой буквы, этого мало, потому что недостаточно.
- Вообще-то экономическими преступниками мы вплотную не занимаемся, сказал хозяин. - Только крупными и очень крупными. Ну да ладно.
Он потянулся через стол и вынул бумажку у майора Макухи из рук.
- Через недельку позвонишь.
Майор Макуха встал и вышел в коридор. Обулся. Сказал:
- Не прощаюсь, - и закрыл за собой дверь.
Спустился пешком. Медленно. Спускаться по лестнице такого образцово-показательного подъезда - доставляло глубокое удовлетворение. Майор обожал чистоту и порядок. Порядок он обожал больше. Но за его неимением довольствовался и чистотой. Хотя бы для содержания нервной системы в устойчивом состоянии. Потому что без устойчивой нервной системы работать, учитывая вредную специфику, затруднительно. Тем более успешно и тем более сейчас, в наше нелегкое время. Когда нет у майора ни начальников, ни помощников, ни подчиненных. Даже элементарных технических средств и удостоверения личности у него нет. "Зато личность есть, - говорит сам себе майор Макуха. - Что не так уж и мало - при неимении всего прочего". Этими словами он себя бодрит и успокаивает, и не дает себе распустить нюни. Ведь если себя не успокаивать, на одном неприкрытом энтузиазме или, лучше сказать, на свой собственный страх и свой собственный риск - разве можно жить более или менее долго? Да еще и творить при этом.
Конечно, Петр Сергеевич, он же майор Макуха, умом понимает, что никому его розыскная деятельность сегодня не нужна. И плоды ее, как и результаты, никому из непосредственных современников в органах не пригодятся. А пригодиться они могут позже, уже в следующем веке и третьем тысячелетии. Когда неизбежно придут наши, в смысле, свои. Они возьмут его картотеку за основу, наведут вокруг новый, забытый порядок, и страна станет лучше и краше, а от этого немного улучшится и весь остальной мир. Но что будет к тому времени с самим Макухой и с субъектами его самодеятельных оперативно-розыскных мероприятий, сегодня никто не может предположить и убедительно предсказать, никакой Нострадамус не может. Возможно, они станут недосягаемы или умрут - кто своей, а кто и жестокой насильственной смертью. А возможно, превратятся в нищих и больных и никому не интересных членов общества. И государство нового типа возьмет их под свою опеку и призрение, забыв о прошлом и все им простив безвозмездно.
Короче, майор Макуха работал в стол, не будучи востребованным и понятым своей любимой родиной и своим любимым народом. Хотя такая неблагодарная деятельность в какой-то степени унижала его офицерское профессиональное достоинство, не позволяя увидеть плоды своего труда воочию и не откладывая в долгий ящик. Но он на свое достоинство плевал. Ради общего дела и блага. И ради будущего торжества идей. Он же помнил из истории, что идеи всегда в конце концов побеждают. Он это знал точно. Даже по своему предыдущему опыту. А у этих, нынешних, никаких идей за душой нет. Значит, им недолго осталось праздновать и править бал, особенно если оценивать время в историческом масштабе или контексте. Только на это майор Макуха и надеялся, и строил свои расчеты на этом. В уме подсознательно. Правда, у них, у нынешних, есть помимо идей все остальное. И власть кое-какая, и деньги в особо крупных размерах, и, главное, компьютеры в неограниченном количестве. Без компьютера сегодня тяжело обходиться в быту. И майору Макухе если что и нужно позарез повседневно, так это свой персональный домашний компьютер. Правда, обращаться с ним он не умеет. Что нестрашно. И не таким вещам ему приходилось обучаться. Причем самостоятельно и в кратчайшие сроки. Упорство и труд, как говорится, никому даром не проходят. Они оставляют свои неизгладимые следы. И майор Макуха смог бы освоить любой персональный компьютер, если б только он у него был. Тогда бы он занес в него всю картотеку - весомые результаты своих усилий за последние шесть лет. А потом можно было бы подключиться к сети Интернет и картотеку эту уникальную и совершенно секретную обнародовать буквально на всю планету. Чтобы она вздрогнула.