«Может, вернуть крест обратно и все встанет на свои места? — снова погрузился в размышления Лукас. — Объясню все шефу, скажу, что бес попутал, и он меня поймет. Пусть даже не поймет, пусть уволит, но я останусь чист перед своей совестью».
Лукас взглянул на часы, что висели на стене: было около пяти часов утра. Он решительно стал собираться: оделся, завернул крест в тряпку и снова подошел к окну. На улице моросил мелкий дождь.
Лукас вышел на улицу, оставив вещи в номере, и зашагал по тротуару в направлении музея. В голове снова перепутались все мысли, и он с трудом представлял, что собирается делать. Он прижимал к себе спрятанный под ветровкой сверток с крестом и, оглядываясь по сторонам, шел вперед.
Лукас часто оглядывался, чувствуя чье-то присутствие совсем рядом. Ему казалось, что кто-то его преследует, идет за ним, но увидеть никого не мог. Улица была пуста.
Дождь кончился, когда молодой человек подошел к музею. Он не решился подходить близко к зданию и остановился на противоположной стороне, стал наблюдать. У входа стояло две полицейские машины, а в кабинете шефа горел свет. Сердце его сжалось от страха.
«Значит, полиция в курсе происшедшего, — подумал он и поднял воротник, стараясь спрятать свое лицо. — Шеф такое дело так просто не оставит. Он теперь знает все: знает, что я преступник».
Лукас нервно прохаживался по тротуару и поглядывал на окна музея. Библиотека, в которой работал Джон, находилась рядом, в нескольких шагах от него, но в ней, в столь ранний час, окна были темные.
«Джон спит спокойно, — думал Лукас, — а я мучаюсь. Надо идти и сдаваться, — решил он. — Чистосердечное признание скостит мою вину».
Лукас перешел дорогу и направился к музею, но перед дверьми остановился, прислушался.
— Куда в такую рань прешься? — крикнул из машины полицейский. — Музей сегодня работать не будет.
Лукас вздрогнул и оглянулся.
— Я хотел только узнать, с какого времени он открывается, чтобы прийти сюда со своим братом, — дрожащим голосом ответил Лукас.
— Я же говорю тебе, что сегодня музей работать не будет, — повторил полицейский и вышел из машины. — Иди спать, ценитель прекрасного.
Лукас спустился по ступенькам вниз и оглянулся на входные двери. Его всего затрясло, когда в дверном проеме он увидел образ старого монаха. Монах стоял, скрестив перед собой руки, и смотрел на молодого человека. Образ показался Лукасу размытым, как в тумане, и он вдруг подумал, что это его призрак.
Лукас зажмурил глаза и потряс головой, втянул голову в ветровку и быстро зашагал прочь.
«Привидение какое-то, — решил он. — Опять я его вижу, а он молчит и сверлит меня своим пронзительным взглядом. Может, и нет его вовсе, мне все только кажется? А в музее… Я же сам с ним разговаривал.… С ним и директор говорил долго, даже приглашал в свой кабинет, значит, он существует, этот монах. Что он делает в такую рань в музее? Может, он там живет каким-то образом? Ерунда какая-то».
Лукас свернул на ближайшую улицу и остановился.
Небо начинало светлеть, появились прохожие, и дороги стали наполняться машинами.
Лукас решил обойти музей с другой стороны и понаблюдать, что происходит там. Через некоторое время он снова стоял напротив музея, недалеко от библиотеки. Теперь его никто заметить не мог среди людского потока.
Из музея вышло несколько человек. Их провожал озабоченный директор, который на ходу что-то говорил и размахивал руками. Директор тут же подписывал какие-то бумаги, полицейский сунул их в дипломат, и они уехали.
Лукас вздрогнул, когда кто-то коснулся его плеча.
— Ты откуда здесь взялся? — услышал он знакомый голос и обернулся — это был Джон.
Лукас растерялся, виновато улыбнулся и сказал:
— Что-то не спится. Хотел посмотреть, что творится в музее.
— Крест с тобой? Я приехал, чтобы забрать машину и тебя, но мне сказали, что ты рано покинул номер. Я так и знал, что ты где-то здесь.
— Крест со мной.
— Что-то не нравится мне твой поступок, — с сожалением сказал Джон. — Мы же с тобой столько трудов приложили, чтобы разгадать тайну предков, а ты…
— Я струсил, — признался Лукас. — Но мне сейчас намного спокойнее, когда ты рядом. Ты знаешь, я видел полицейские машины у входа, видел шефа, озабоченного и с серьезными намерениями.
— А ты как думал? Твой шеф не дурак и знает цену этому кресту больше, чем ты и я вместе взятые. Ему ничего не оставалось делать, как вызвать полицию и рассказать всю правду. Ты же не знаешь его дел в отношении этой вещицы. Может, он и сам на нее положил глаз, общаясь с этим монахом.
— Я и монаха видел, — перебил его Лукас.
— Неудивительно. Этот монах еще много раз будет являться тебе. А он тебя видел?
— Возможно, что да.
— Ты видел его глаза?
— Нет, он был далеко от меня, но он видел меня, точно.
— И опять он сложил руки у себя на груди?
— Как и в прошлый раз.
— Странно как-то получается, — задумчиво произнес Джон. — Другой бы поднял тревогу, а этот молчит… Что он здесь поутру делает? Его тоже полиция допрашивала?
— Я не знаю, но его образ мне показался воздушным, как у привидения, — стал объяснять молодой человек.
— Ты привидения видел когда-нибудь? — улыбнулся Джон.
— Нет.
— Ты начинаешь верить в сказки. Их не бывает. У тебя стресс, и лезут в голову всякие дурные мысли.
— Но я видел монаха только что у входа, — настаивал Лукас.
— Ты утомился. Как спалось на новом месте?
— Представляешь, я совсем не спал, — признался молодой человек.
— С тобой все понятно. Иди в номер и отдыхай. Встретимся, как договорились, вечером. — Джон похлопал по плечу Лукаса.
— Ты знаешь, я боюсь, — пробормотал молодой человек.
— Идем со мной. — Джон взял Лукаса за руку и повел в сторону библиотеки. — В таком случае пересидишь некоторое время в читальном зале, я освобожусь, и начнем.
Лукас с испугом посмотрел на решительного Джона.
— Да, да, пора раскрывать тайны золотого креста. У нас есть кое-какие сведения из рукописи, поэтому мы должны ими непременно воспользоваться. Сейчас раннее утро, и в библиотеке никого нет. Я тебя определю в служебное помещение, где ты сможешь вздремнуть.