Задача организации экономической жизни становится еще более трудной потому, что война истощила и обескровила хозяйство страны, расстроила ее транспорт и ее финансы, привела к экономическому развалу невиданных размеров. Но и это обстоятельство не указывает другого выхода. Наоборот, оно с еще большей настойчивостью требует регулирования и организации промышленности, чего немыслимо при данных условиях ожидать от буржуазных локаутчиков.
Обычным доводом против такой постановки вопроса является то соображение, что Россия — страна промышленно отсталая, а следовательно, русская промышленность не может быть организована вообще. Но этот «довод» основан на простом незнании действительного положения дел. Отсталость русской экономической жизни выражается вовсе не в том, что у нас господствует мелкая промышленность, — у нас уже синдицированная промышленность, — а в том, что вся она в целом играет сравнительно меньшую роль по отношению к сельскому хозяйству.
Но последнее обстоятельство ни в коей мере не решает вопроса о возможности регулирования промышленности в отрицательном смысле. Любопытно отметить, что наши противники из лагеря умеренных социалистов и даже некоторые буржуазные экономисты считают вполне возможным государственно-капиталистическое регулирование. Но государственно-капиталистическое регулирование отличается от рабочего контроля, главным образом, тем, что государственная власть находится в руках другого класса. А это вопрос социального соотношения сил. Переход власти к Советам означает его положительное решение.
Гораздо более сложным является вопрос о связи города с деревней. Как ни мало значение городов, но все же его отнюдь нельзя преуменьшать. Контроль Советской власти («рабочий контроль») над промышленностью означает уничтожение анархического рынка сбыта для продуктов сельскохозяйственного производства. А это в корне меняет все направление развития. При таких условиях неизбежна растущая и организованная связь деревни с городом, т. е. вовлечение даже мелкокрестьянского хозяйства в сферу общей производственной организации.
Такова, в общих чертах, линия хозяйственного развития, которая намечается при дальнейшем поступательном ходе русской революции.
Будет ли идти вперед революция?
Не расшибет ли она себе лба, наткнувшись на непреодолимые трудности?
Заранее говорить о непреодолимых трудностях нельзя. Они колоссальны. Вопросы продовольствия, транспорта, демобилизации армии; сопротивление и саботаж слоев, близко стоящих к крупнокапиталистической буржуазии — на этом не раз может споткнуться Советская власть. Но нет никаких оснований говорить, что она потерпит здесь банкротство. Если кто и сможет сделать ряд решительных шагов — то только эта, народная власть.
А потом не нужно забывать о главном. Нельзя рассматривать сейчас все вопросы революции в их национально-ограниченном масштабе. Что бы ни говорили нам «скептики», которые во всем сомневаются, всегда покачивают головой, будучи сами бесплодны, как евангельская смоковница, — все же за нами стоит международная революция.
Международная революция означает не только чисто политическое подкрепление русской революции. Она означает и хозяйственное подкрепление.
Обрезанные войной экономические связи восстанавливаются. Победа пролетариата на Западе дает возможность планомерно лечить хозяйственные раны в России высокоразвитой западноевропейской техникой. Хозяйственная отсталость России возмещается высоким экономическим уровнем Европы, а русское хозяйство быстро втягивается — при победе пролетариата на Западе — в общеевропейскую социалистическую организацию.
На этот путь мы уже вступили. И по этому пути сознательные элементы демократии должны идти и неустанно, лихорадочно работать в этом направлении.
Гарантия полной победы — международная революция пролетариата. Поскольку же развитие этой революции зависит от России, сильнейшим толчком является переход власти к Советам, уничтожение власти империалистов. Полная, решительная победа рабочих, солдат и крестьян — это первое условие успеха. Эта задача стоит сейчас в центре всего. Эту задачу нужно разрешить раз навсегда.