И, основываясь на том, что он чувствовал, у был неплохой шанс не дожить до того момента, как он найдёт нормальное укрытие.
Смерть его не особо страшила, и в этот момент он был слишком устал, чтобы даже чувствовать свой обычный гнев или жажду мести. Его подмывало лечь и снова заснуть. «Я, наверное, не слишком долго буду чувствовать холод, а потом смогу обрести покой», — подумал он про себя.
Однако поступать так он не стал. Вместо этого он сел, и заставил себя съесть сыра и выпить воды, хотя на самом деле и не ощущал голода. Затем он встал, и пошёл, надеясь, что идёт прочь от дома Мордэкая. Определить это точно было никак нельзя. Он следовал течению ручья, следуя общей логике того, что это в конце концов выведет его прочь из гор.
В конце концов солнце взошло у него за спиной, подтвердив его догадку. Он направлялся на запад. Солнце согрело ему спину, чему он был рад, и он неуклонно тащился вперёд. В течение дня он поел сушёного гороха, жуя его небольшими горстями. Тирион всё ещё не чувствовал голода, но знал, что надо чем-то подпитываться, даже если есть не хочется.
После наступления полудня у него появился спутник — вроде бы женщина. Она шагала рядом с ним, хотя он не мог видеть её, когда поворачивал голову, чтобы взглянуть на неё прямо. Он знал её скорее как чувство, присутствие, и иногда он ловил отблески света от, как он предполагал, её оружия.
Это не показалось ему странным, хотя он и подозревал, что его реакция ненормальна. По мере истечения дня он стал слышать её шаги более отчётливо, а когда он начал спотыкаться, то наконец успел увидеть её краем глаза. Бриджид.
Она была голой, как обычно, а отблески света были от её похожего на змею металлического оружия, парившего вокруг неё, что часто бывало, когда она сражалась. Она на миг посмотрела ему в глаза, и улыбнулась — выражение её лица было наполовину диким и наполовину искажённым, как всегда и бывало, когда она пыталась улыбаться.
Секунду спустя его дочь отвернулась — вороные волосы скрыли её лицо, и она продолжила идти дальше, оставив его позади.
Выпрямившись, он пошёл за ней, не желая показывать свою слабость перед ней — или за ней, в данном случае. Пока он шёл, фигура Бриджид время от времени расплывалась, но он видел, что она идёт с силой и уверенностью, как и всегда, и как её длинные тёмные волосы качаются у неё за спиной.
«Она — идеальное отражение моих лучших и худших качеств», — праздно подумал он. Затем его взгляд затуманился. «Но она мертва».
Тут Бриджид развернулась:
— Быстрее, Отец. Нельзя, чтобы ты умер.
— Ты не настоящая, — пробормотал он слишком тихо, чтобы она могла услышать.
— А ты — настоящий? — парировала она, всё равно его услышав.
Это заставило его поморщиться. В конце концов, он действительно был лишь копией её истинного отца.
— Уж понастоящее тебя.
Бриджид остановилась, и развернулась к нему лицом, представ перед ним подобно обнажённой богине, с блестящими бликами солнца в волосах — но внимание его привлекло не это. Внимание его привлекло смертоносное зачарованное лезвие на кончике её цепи, которое неслось ему прямо в лицо.
Активировав наручный клинок, он отбил удар, пусть и более неуклюжим образом, чем обычно, а потом споткнулся, упав вбок, чтобы уклониться от рубящей цепи, метнувшейся к нему с другой стороны. Третий удар убил бы его, поскольку уклониться он уже не мог, но Бриджид остановилась. Она стояла над ним, глядя на него сверху вниз своими скрытыми в тени голубыми глазами.
Уцепившись за эту возможность, он метнулся вверх, и поймал её рукой за горло — но тело его дочери ощущалось под его пальцами твёрдым как камень. Без всякого выражения на лице, Бриджид подняла руку, и отцепила от себя его пальцы — её сила значительно превосходила его собственную, учитывая его ослабленное состояние.
Тут силы оставили Тириона, и ноги перестали его держать. Он упал на спину, глядя на дочь, а его тело трясло от внезапного перенапряжения.
Встав рядом с ним на колени, Бриджид поднесла своё лицо к его собственному, и поцеловала его, прежде чем усесться, глядя на него серьёзным взглядом:
— У тебя лихорадка, Отец. Думаю, ты можешь вскорости умереть.
— Каково это? — спросил он с подлинным любопытством.
— Не знаю, — сразу же ответила она. — Живым такие вещи неведомы, а сейчас… — Она показала на себя, будто имея ввиду её чересчур реальное тело… — я чувствую себя живой.