И опрокинул рюмку. Все принялись чокаться, встречаясь глазами.
— Спасибо, спасибо вам, Денис Иванович, — сказал Евгений, — Если бы не ваша духовная поддержка, Николай пошел бы совсем другим путем. Вы помогли нашему сыну найти себя, свое призвание.
— Не будем преувеличивать, — Запечный уставился в тарелку. Продолжили есть. Запечный вел себя громче других, но иногда стихал, углублялся в себя. Он был давним другом семьи, кажется, даже отдаленным родственником Любы. Впервые тягу юного Коли к литературе он заприметил, когда мальчику было пять лет. Запечный подарил ему детскую книжку, где картинок было больше, чем текста. Книжку с греческим мифом про Тесея и Минотавра. Когда Денис Иванович пришел к Ноликовым в другой раз, Коля атаковал его со спины, боднув шапкой Минотавра, которую сам смастерил. Коля набил на квадратную досточку два длинных гвоздя — рога, просверлил в дереве дырочки и продел в них резинку, чтобы цеплять шапку за подбородок. Бодая, Коля нутром прогнусил:
— Муууу.
Денис Иванович тогда через силу посмеялся, а родители Коли грозили сыну пальцем — изобретатель!
Это именно Запечный придумал послать Колю в столицу. Здесь, говорил, болото, а надо покорять мир. Талант Коли — билет в полнокровную жизнь. У Запечного было много знакомых там, в Княжих Барах. Он писал туда о Коле, рассказывал об этом ситцевском самородке. "И кто его так писать научил?!", — вопрошал Запечный и сам же отвечал, что-де бывает, в условиях совершенного покоя мысли рождается бунтарь, способный потрясти основы. Много чего писал Запечный своим столичным друзьям-редакторам и сочинителям.
Например вот что:
"Милейший Георгий, здравствуйте! Приношу глубочайшее извинение, не смог ответить раньше, сарай обвалился, надо было чинить. Быт, а что делать? Как говорил Чернышевский… Книгу Ваших стихов получил, покорнейше благодарю! Сам прочитал и в здешних кругах (выделяю курсивом) продекламировал вслух. Овации! Овации! Все Вас так хвалят… Я даже знаю одну барышню, она завсегда носит с собой томик Ваших стихов и кавалеров себе выбирает исключительно по признаку, знакомы ли они с Вашим творчеством. Так я, хе-хе, возможно, нашел свою будущую половинку, но это, как говорится, все еще вилами по воде писано! Конечно же, приглашу Вас на свадьбу! Вы спрашиваете, как тот орех у меня во дворе, плодоносит? Отвечаю — еще нет, ведь сейчас лето! Но как только наступит осень, я непременно вышлю вам мешочек грецких орешков, которых вы так любите! Теперь о Николае Ноликове… Он подает всё большие надежды. Недавно принес мне рассказ "Прыжок в черный космос", в котором удачно переплелись острая динамическая фантастика и романтическая, я бы даже сказал любовная, лирика. Герой рассказа, отважный косморазведчик, обнаруживает на терпящем бедствие спасательном модуле загадочную девушку, у которой нет мозга… Герой приводит девушку на Землю, в свой дом. Она остается жить с его престарелыми (как будто я молод, хе-хе!) родителями, водит ее в театр, и тут в ней просыпается мысль! Николай специально переписал для Вас это произведение, я кладу его в конверт. Прочтите и скажите нам свое веское мнение. Рубите, как говорится, сплеча! Порой острое слово критики служит резцом. На этом разрешите попрощаться, примите мои уверения в почтении и проч., проч… Иду на променад! Искренне Ваш, Денис Иванович"
Или вот еще:
"Матвей здорово! Я знаю, тебе нужна конкретика, так слушай. Есть у меня тут малой на примете, пишет ладно, и главное — нет у него того гонору, что у ваших, столичных. Без всякой претензии на шедевры он тем не менее их выдает один за другим. Его зовут Николаем Ноликовым. Он уже начал рассылать свои рассказы по разным издательствам и в одном обещают его напечатать. Я тебе отдам этого малого со всеми потрохами, делай из него мэтра. Он двужильный, может писать помногу. У него два дела в жизни — спать и сочинять фантастику. В прозе берет примеры с того, что твое издательство печатает. Пишет точно такое же. Так хорошо же своего человека иметь, а не сидеть на переводном барахле (извини за резкость). Я выслал тебе примеры отдельной бандеролью. Ты обрати внимание, знаешь ведь, у меня нюх. Денис"
Третий этаж, последний. В комнату скверным лицом сияет луна. Снаружи и фонарей не нужно. Храп путешествует по квартире. Ему нет преград. Свободно ходит через дверь и стену. Отражаясь от потолка, бьет в пол и наполняет квартиру.
Алена обула прохладные тапки и, чухая паркет, пошла к комнате старшего брата. Егору — двадцать четыре. Ей — на три меньше. Брат стоял возле двери, преградив дорогу. Поднес руку с вытянутым указательным пальцем к своему носу: