Я молчал, наблюдая за двумя советниками, которые ожесточённо набивали что-то в дарфонах. То ли общались таким образом между собой, то ли обсуждали ситуацию с кем-то ещё. Оттенки разумов смертных я видел отлично — новость о проведении Ганзой конференции разом вывела их из равновесия. Единственное, чего я абсолютно не понимал — почему? Разве тот факт, что некий торговый союз проявил мирную инициативу — повод для подобного накала эмоций?
Король, поняв, что я никак не реагирую, продолжил.
— В качестве главы рода Собеских, я хотел бы предложить вам договор — вы очищаете Пробои, а я компенсирую все ваши расходы за уничтожение городской собственности. Возможно оставив какую-то сумму сверху. Всё будет зависеть от вашей скорости и эффективности.
Уголки моих губ дёрнулись. Для того, чтобы пытаться вот так в лоб обмануть римского бога торговли, нужно быть крайне недалёким человеком. Собственно, любой более или менее сообразительный смертный сразу бы понял, что к чему. Для этого вовсе не требовалось быть запредельно умным.
— Мне стоит подумать над этим предложением. Могу я узнать, что вы имели в виду, когда упоминали Мадагаскар?
Вот теперь на лице монарха появилась гримаса недовольства.
— О чём тут думать? Вы же видели счета? К вечеру они будут раза в два-три больше. Хотите платить за всё из своего кармана?
Как он вообще стал королём? Мощного Дара я у него не видел. Вернее, он имелся и даже располагал двумя Гранями. Одна позволяла управляться с металлом, а вторая обеспечивала контроль над разумами собак. Но судя по состоянию энергетического каркаса, пользовался им Собеский не слишком часто. Да и его ядра тянули, максимум, на Мастера. В случае с теми же Рюриковичами, всё было понятно — их родовой Дар позволял даже слабому Одарённому, в чьих жилах текла императорская кровь, уничтожить куда более могущественного противника. Но недоразумение, что сейчас сидело передо мной на троне, тот же Воловский размазал бы одним щелчком пальцев.
— Во-первых, я непременно запрошу независимой оценки ущерба и обращусь в суд, чтобы сравнить цифры. А во-вторых, раз Потоцкие признали себя проигравшими, значит я имею право на их собственность. Как мне кажется, там вполне хватит денег, чтобы оплатить реально нанесённый ущерб и порадовать себя трофеями.
Раз у них такие законы, то я не имел ничего против оплаты на самом деле причинённого вреда. В конце концов, горожане, чьи дома случайно попали под удар, ни в чём не виноваты. Не говоря уже о тех, чьи родственники пострадали в ходе уличных боёв. Почему бы не оплатить их материальные потери и горе деньгами Потоцких? Это будет справедливо. Пусть и не вернёт к жизни погибших. Но ввязываться в авантюру, на которой хочет нагреть руки местный монарх, мне категорически не хотелось.
Сам Ян Третий подался вперёд, впившись в меня взглядом.
— Мирные переговоры с родом Потоцких могут затянуться надолго. А ущерб, вы обязаны компенсировать до того момента, как покинете МОЙ город.
Я с интересом хмыкнул, а один из советников отвлёкся от дарфона и с удивлением поднял глаза, видимо прокручивая в памяти последние слова короля, которые слышал, но не пытался осмыслить, увлечённый перепиской.
— Если господа Потоцкие не согласятся с моими требованиями, я просто возобновлю войну. И примусь вырезать их род. Ветвь за ветвью. Пока последний из выживших не подпишет любой вариант договора, который я положу перед ним на стол.
Слегка склонив голову набок, следом добавил вопрос.
— И разве в Польском Королевстве любые оспоренные в суде выплаты не замораживаются до вынесения решения?
На щеках монарха проступили красные пятна и он звучно скрипнул зубами.
— Этот вопрос будет рассматривать Коронный суд Варшавы, граф. МОЙ суд, если вы ещё не поняли.
Смертный правитель, который открыто заявляет, что суд будет ориентироваться на его мнение, а не на дух закона? В Риме такого не ждало бы ничего кроме презрения и жалкой смерти. Либо изгнания за пределы республики. Жаль, я не могу покарать его прямо сейчас.
Советник, который начал прислушиваться к беседе, наклонился к уху короля, принявшись что-то торопливо шептать, но тот лишь в гневе оттолкнул его, буркнув, чтобы тот не мешался.
— Вы полностью заплатите по выставленным счетам, граф. До сего момента я запрещаю вам покидать столицу Королевства Польского. И своей волей придаю этим словам силу Королевского эдикта, о содержании которого пан Воловский будет извещён немедленно.
Стоящий рядом Оболенский, сжал пальцы в кулаки, буравя монарха гневным взглядом. Похоже, складывающаяся ситуация была князю совсем не по душе. Но и предпринять что-то он не мог — патриций не являлся одной из сторон конфликта.