Думаю, она понимала, что результата это не принесёт. Но не смогла совладать с эмоциями. Либо отталкивалась от простой идеи, что выйти отсюда, не закончив бой, всё равно не получится. А значит, оставалось только сражаться.
С практической точки зрения этот ход не имел никакого смысла. Но зато он открыл дорогу Мьёльниру, который всё это время находился прямо под ногами противника, осторожно изучая его каркас. Если быть ещё более точным — концентрировался на артефактах, которые были встроены в его тело.
Именно они и стали причиной, по которой у Засекина появились текущие возможности. Конечно, неизвестные поработали и над каркасом князя. Но по сути, они лишь переориентировали его на работу с другим форматом энергии. А вот артефакты, которые сейчас крепились к скелету смертного, позволяли ему выполнять все те фокусы, которые я наблюдал.
Они подсветились только в первый раз, когда я дотянулся до него божественной силой. Если бы не это, я бы, скорее всего, так до сих пор и гадал, в чём заключается источник его мощи. Но этого хватило — живой камень увидел цель и понял, что нужно делать. А оказавшись буквально растворённым среди каменных плит под ногами князя, смог дотянуться до его энергетической структуры.
Да, то были чужие изделия. Выполненные с использованием неизвестной механики и оказывающие весьма странный эффект. Тем не менее, они всё же оставались артефактами. С которыми спутник отлично умел работать.
Никакого сигнала о готовности он подавать не стал — связывающая нас нить сейчас была настолько микроскопической, что не смогла бы провести даже простейшую эмоцию. Единственное, на что хватало её пропускной способности — смутное ощущение разума Мьёльнира.
Так что понял я всё лишь в тот момент, когда в каркас противника хлынула та самая серая и полупрозрачная сила, которую до того использовал глава де Блуа.
Причём, в отличие от всех предыдущих атак, эта не завязла в облаке энергии, которое клубилось около князя и не растворилась. Вместо этого ворвалась в его энергетическую структуры и моментально устремилась к точкам, которые обозначали те самые артефакты, что оказались интегрированы в каркас врага.
Что интересно, патриций изначально даже не заметил атаки. Осознал лишь после того, как не удалась очередная комбинация, которой он собирался по нам ударить.
Но сделать уже ничего не успел — уровень его защиты стремительно просел, а потом теневая энергия принялась разъедать его артефакты.
Царевна тоже заметила, что противник оказался ослаблен и я почувствовал, как в ней закипела сила, готовая обрушиться на врага.
— Лучше взять его живым!
Крик возымел действие — наносить удар Рюриковна не стала. Но и получить ценного пленника у нас не вышло. Стоило артефактам окончательно обратиться в пыль, как его каркас буквально развалился на части.
Такое я тоже видел впервые — чтобы вся энергетическая структура одномоментно стала бесформенной массой. Более того — душа смертного оказалась накрепко спаяна с каркасом. Что привело к вполне закономерному результату — от Засекина осталась только пустая оболочка, которая медленно оседала на пол.
Довольно пискнувший Мьёльнир устремился обратно и через секунду уже обвился браслетом вокруг моего правого запястья. А спустя несколько мгновений, растворились призраки Рюриковичей — Дарья поняла, что явившийся враг окончательно и бесповоротно мёртв.
Сама дева, недолго постояв на месте, повернула голову, уткнувшись в меня взглядом. А потом медленно двинулась в мою сторону. Окровавленный мундир, истощённый каркас, тусклые ядра — бой дался царевне нелегко.
— Ты извини, что мы в тот раз решили вот так подкараулить тебя в аэропорту. Глупое было решение.
Я кивнул.
— Согласен. Глупое. Особенно, если вспомнить, сколько раз я спасал жизни Рюриковичей.
Смертная прикусила губу и отвела взгляд в сторону. А вот Сандал чуть недовольно рыкнул. Как будто признавая право «драконицы» на сомнения и логичность её тогдашнего поступка.
Спустя секунду, глаза Рюриковны снова смотрели на меня.
— Сейчас нам нужна помощь. Снова. Можешь просить всё, что угодно.
Судя по оттенкам, которые на момент продемонстрировал её разум, с точки зрения девы, у этой формулировки могли быть самые разные версии. В иных обстоятельствах это могло бы меня развеселить. Но сейчас, когда в относительной близости находились неизвестные силы противника, мне было вовсе не до смеха.
— Скоро сюда прибудут остальные. Тогда и определимся, как именно быть дальше. Кто мне понадобится в любом случае, так это добровольцы. Люди, готовые сражаться за империю. Без гарантий их выживания.