Фа тоже остановился.
— Здравствуйте, достойнейший господин, — сказал он и поклонился.
К своему великому удивлению, он сознавал, что нимало не боится тигра. Хотя и ясно было, что на этом его дорога в другую деревню заканчивалась.
— Господин всемилостивейше позволит мне хотя бы допить то винцо, что я прихватил из дома матушки Ай? — учтиво спросил Фа.
Однако тигр не позволил.
11
— Господин Ман! — кричала Мандаринка. — Выйдите из дома, господин Ман!
— Что угодно госпоже Мандариновый Цветок? — с неудовольствием спросил Ман, появляясь на пороге.
Под мышкой у него была зажата книга.
— Тигр убил Фа, — прохныкала Мандаринка. Большой Ман закрыл глаза и ощерился совсем по-волчьи.
— Где это произошло? — спросил он спустя продолжительное время.
— На полдороге между нашей и Козлиной деревней. Совсем не там, где тигр съел скорохода. Торговцы шерстью нашли мешок в луже крови… Это демон, он кружит вокруг деревни, он хочет извести всех нас! — Мандаринка тоненько завыла.
— Отчего вы так убиваетесь? — пробормотал Ман. — Вам жаль господина Фа или вам жаль себя?
— Господина Фа — совсем чуточку, — призналась Мандаринка. — Но кто-то непременно будет следующим!
— Странно, — сказал Ман. — Того, кто будет следующим, мне жаль гораздо меньше…
— Тогда пожалейте себя! — всхлипнула девица. — Потому что мужчины во главе со старостой скоро придут сюда.
— Лучше бы они пошли к тигру, — буркнул Ман.
— Но почему вы так упрямы? Что стоит вам переуступить через свою гордость?!
— Несчастная женщина, — проговорил он пренебрежительно. — Вы не понимаете…
Мандаринка склонила голову и вдруг опустилась на колени прямо посреди двора.
— Я не понимаю, — сказала она покорно, — Я живу в пыли и на ветру.[4] Я только хочу, чтобы тигр был мертв, а вы благополучны. Прошу вас, господин Ман, прислушайтесь к слабому голосу деревенской блудницы, чье Ремесло — в потакании грубым прихотям. Может быть, и ее слова имеют вес, хотя бы и с куриное перо?.. Пойдите и убейте тигра!
— Госпожа Мандариновый Цветок напрасно пачкает свои одежды, — промолвил Ман, не глядя на нее.
Мандаринка устало поднялась.
— Тогда спрячьтесь, господин Ман. Он» все злые и пьяные от страха.
— Я трезвый, — сказал Ман. — И не к лицу Возжигателю Свеч страшиться толпы оборванцев.
Он успел вернуться в дом за своей дивовидной шляпой. А когда снова вышел во двор, там уже толпились почти все жители деревни. Староста стоял впереди, опершись о тяжелую палку из черного дерева, дабы не упасть и тем самым не прийти в совершенно неприличное его чину положение.
— Что угодно моим почтенным и трудолюбивым братьям? — спросил Большой Ман. — Мой дом недостроен, а угощения не хватит на такое количество драгоценных гостей.
— Просвещенный господин Ман в силу мудрости своей наверняка догадается, о чем его униженно молят ничтожные челобитчики, — прохрипел староста, обильно умастив свой голос ядом вежливости. — И уж если он, по обычной его занятости, откажется исполнить мелкую нашу слезницу, пусть не гневается, коли мы, от хамской нашей настойчивости, растолкуем ее в подробностях и на свой манер. Не хуже городских учителей!
— Полагаю, господин староста имеет влиятельных друзей, которые оградят его от наказания за произвол, — усмехнулся Ман.
— Мы поражены проницательностью добродетельного господина Мана. У меня, недостойного, еще живы друзья в столице. Но сыщется ли в Поднебесной хоть один человек, который свидетельствовал бы в его пользу?
— Умер мой господин Фа, чистейший, благороднейший из людей! — причитала где-то позади всех старуха Ай. — А убийца его живет, и некому наказать его под этими небесами!..
— Вы слышите? — спросил староста. Он громко икнул и покачнулся, едва не упав, но нашел в себе силы продолжать гневную речь. — Даже по пропащему человеку Фа проливают слезы. А кто станет оплакивать вас, достолюбезный господин Большой Ман?
— Целое войско доблестных витязей, — произнес Ман. — Великий Чжугэ Лян[5] мог лишь мечтать о таком.
Разве устоит перед ними даже самый свирепый из тигров? Или руки этих мужчин более привычны к чарке, нежели к копью?
— Он смеется над нами! — заорал Сун-Середняк.
— А по-моему, он нас похвалил… — пожал плечами кузнец Гао.
— Я не смеюсь, — возразил Ман. — Потому что вы даже не смешны. Тем паче не за что вас хвалить. Надо вам знать, что охотнику за демонами не пристало охотиться на тигров. Каждый должен заниматься своим делом. Одни предназначены для того, чтобы чинить крыши. Другие — чтобы возделывать посевы. Третьи — ублажать мужчин в веселом доме. Четвертые…