Я ожидал услышать, что 1150 за один доллар, как был, или 1200.
— Тысяча четыреста покупка, — озвучил курс валютчик, и я аж икнул, а Василий выпучил глаза. — Тебе могу сделать тысячу триста восемьдесят. Чего глаза таращите? Теперь так.
— А вдруг опустится? — с надеждой проговорил отчим.
Я подумал, что все, конец мнимой стабильности, свистопляска началась, и качнул головой.
— Увы, доллар будет только расти. И цены будут расти, только и успевай за ними.
— Парень дело говорит, — кивнул валютчик. — У него феноменальное чутье.
— Так что делаем? — растерянно спросил отчим.
— Нам надо посовещаться, — сказал я валютчику, и мы отошли в более-менее безлюдное место на пустыре.
Я достал калькулятор, объяснив:
— В долларах расплачиваться невыгодно. Оставляем минимум рублей на закупку и сдачу, остальное меняем.
Я принялся считать. Допустим, мы купим те самые две с копейками тонны солярки. Оставляем сто сорок тысяч с запасом. Тонна картошки — сто пятьдесят. Округляем, получаем триста тысяч.
— И сто тысяч. Мало ли что случится, — пробурчал отчим. — Четыреста. Двести твоих, двести моих.
Последнее он говорил жалобно, потому что это были его последние деньги, он на кон поставил все, и, если прогорит, останется банкротом, аж мне его неуверенность передалась.
И правда ведь, мы разбираемся в этих процессах только в общих чертах, а сколько существует нюансов, которые могут поставить крест на нашей задумке! Например, нуждающийся в ТО «КАМАЗ» сломается в дороге, как в самый неподходящий момент случилось с бабушкиным водителем.
Нас могут кинуть. Нам могут дать от ворот поворот из-за отсутствия у нас права на коммерческую деятельность.
Нас могут тормознуть и выпоторошить гаишники.
Процесс превращения пшеницы в муку мне и вовсе непонятен. Что, как, куда, зачем? Это с первого взгляда все просто, а столкнешься — голова кругом от вопросов.
Но мы уже ввязались в бой. Вот решу проблему усыновления детей, и появится конкретика.
— Меняем четыреста двадцать пять тысяч, — сказал я, отчим кивнул и отправился к валютчику.
Глава 18
Бог сотворил людей разными…
— Кто тебе эти дети? — спросил отчим, когда мы ехали домой после обмена денег. — Почему ты так о них печешься?
— Просто помогаю, — ответил я, глядя на выхлопную трубу грузовика, исторгающую черный дым.
Бывают дни, когда чувствуешь себя вареной жабой, хочется залечь на дно и пустить пузыри. А бывает, знаешь, что сегодня все по плечу. Сейчас в крови бурлил коктейль гормонов, и я ощущал себя если не всемогущим, то сильным, уверенным, окрыленным. Казалось, никакая неудача не может меня остановить.
На рынке я купил новенький пакет, куда положил пачку кофе, которую возил с собой, и сникерс — дабы сразу произвести правильное впечатление на начальницу.
— Это правильно, — поддержал мои начинания отчим. — Это как десятину церкви отдать, иначе удача может отвернуться. Ну, если будешь только грести под себя.
И как ему объяснить, что, помимо всего прочего, я чувствую в своих руках нити-паутинки, из которых соткано полотно реальности. Потянешь не так — все рухнет. Распутаешь хитросплетения правильно — прибавишь миру несколько месяцев жизни.
— Не совсем так, — все-таки решил высказаться я. — Смотрите. Есть мир, а есть мы. Каждый человек — тоже мир, единственный и неповторимый. И, когда кто-то умирает, гаснет целая вселенная, ведь никто так, как именно этот человек, не мог ее воспринимать.
— Ну-у-у, — только и прогудел Василий удивленно и растерянно, я продолжил, меняя тему на более понятную для него:
— Если каждый сделает мир вокруг себя немного лучше, то злу не останется места. Видели бы вы этих детей раньше, до того, как за них взялась Лидия — дикие, грязные, во вшах, вороватые и невоспитанные. Они до восемнадцати лет вряд ли дожили бы. А сейчас нормальные дети, стараются, учатся. Три спасенных жизни.
— Это правильно. — Он зевнул и повернул с главной дороги в наше село. — Тебя сейчас куда отвезти? В кооператив на дачу? Потом подбросить в город не смогу, бо поеду к Лёхе, после — рупор искать и весы.
— Рано еще, — осадил его я, хотя самого одолевала жажда деятельности.
— И еще по своим делам надо. — Он заерзал на сиденье, словно оно жгло его зад.
Что у него за дела такие? Уж не к Даромире ли своей намылился погадать на удачу?
— Слушай, — нарушил молчание Василий, — а в мастерской твоего знакомого можно отремонтировать «КАМАЗ»?
— Это же не срочно? — уточнил я. — Давайте сперва дела сделаем, заработаем, а потом — ремонт. Он же тоже денег стоит.