Однако требовалось выбрать только двоих: первого и дублера. И вот тогда, с учетом всего предусмотренного, а также того, что не было предусмотрено — максимального количества положительных свойств человека, в том числе таких, как личное обаяние, доброта, способность сохранять эти качества в любых ситуациях, были названы две фамилии: Гагарин и Титов.
На столах в скафандровой лежали два подготовленных комплекта «доспехов», точь-в-точь таких, в которых предстояло лететь Гагарину или его дублеру. Чтобы случайно не повредить летных скафандров, все тренировочные работы проводили в запасных.
Первым одевается Гагарин. Сначала — тонкое белое шелковое белье, затем — герметичный костюм со сложной системой вшитых в него трубок для вентиляции. Следующие детали туалета — капроновый ярко-оранжевый маск-чехол, легкие кожаные высокие ботинки и, наконец, специальные перчатки на металлических герметизирующих манжетах. Федор Анатольевич внимательно наблюдает за процедурой одевания, изредка вмешивается. Каждый этап тщательно продуман и предварительно оттренирован: только нужные движения, только нужные вещи под рукой — все надо делать быстро, четко.
Посмотрев на процедуру облачения, я вышел в монтажный корпус проверить, все ли готово к тренировочной посадке. «Восток» во всем своем величии стоял на высокой подставке, освещенный юпитерами (этот этап подготовки, как и все предыдущие, снимался кинооператорами). Для подъема космонавта на четырехметровую высоту был специально изготовлен легкий передвижной лифт. Только мы успели проверить работу этого сооружения, прокатившись на нем раза три вверх и вниз, как в дверях показались две неуклюжие ярко-оранжевые белоголовые фигуры. За ними целая свита, в халатах.
Сергей Павлович шел рядом с Гагариным, поддерживая его под руку, и, очевидно, рассказывал что-то забавное, так как и Гагарин, и идущий рядом Титов улыбались, едва сдерживая смех. Я подошел к ним.
— Так вот, порядок принимаем следующий, — Сергей Павлович посмотрел на корабль. — Первым садится Юрий Алексеевич. Вы и Федор Анатольевич ему помогаете. Больше никого. Ясно? Потом, когда космонавт сядет, можно будет поднять медика, связиста и телевизионщика — вообще всех, кого сочтете нужным. Только не злоупотребляйте. Понятно? После Юрия Алексеевича будет садиться Герман Степанович. У вас все готово?
— Готово, Сергей Павлович.
— Ну, добро! Все их замечания запишите. Потом разберем. Действуйте!
Вокруг собралось довольно много зрителей (смотреть можно, мешать нельзя!). Прутики-стойки, соединенные белой ленточкой из стеклоткани, отгораживали площадку, где стоял «Восток».
Десять секунд подъема — и Гагарин перед открытым люком. В кабине пока полумрак: освещение он включит сам, когда начнет проверку приборов. Мы с Федором Анатольевичем, поддерживая Юрия, помогаем ему приподняться, держась за ту злополучную скобу, опуститься и лечь в кресло. Ну вот, вроде все как надо. Сейчас он начнет проверку систем скафандра. Я отошел в сторону. И тут, явно нарушая установленный порядок, на площадке появился Володя Суворов — кинооператор Центрнаучфильма. Смотрю вниз, на Главного. Он прекрасно видит, что нарушение порядка налицо. Видит он и мой недоумевающий взгляд, но хитро улыбается и отворачивается в сторону. Решай, мол, сам, понимать же должен, что снимать необходимо.
Минут через пятнадцать Гагарин заканчивает работу в кабине. Потом то же самое от начала до конца проделывает Герман Титов… Внимательно наблюдая за действиями космонавтов, я понял, что целый ряд движений в скафандре дается им нелегко. Пожалуй, надо все это проверить на себе, прочувствовать, понять. Только тогда можно вовремя помочь. Для этого нужно одно — надеть скафандр и поработать в нем. Как только этот план у меня созрел, я взял Федора Анатольевича за бока.
— Федя! Знаешь, о чем я очень хотел тебя попросить? — взмолился я, налегая на слово «очень». — Мне бы хотелось скафандр надеть и представить себя… космонавтом!
— Ну, брат, нет, я тебе не верю. Говори, что задумал.
Пришлось рассказать. Мы быстро договорились. Правда, как на грех, Федор Анатольевич не привез с собой скафандров на больший рост, но не это было главным. Запершись в маленькой комнатке в конце коридора (подальше от случайных глаз), Федор Анатольевич с двумя своими помощниками облачили меня в космические доспехи и «по технологии» провели весь цикл проверки систем скафандра. В ответ на мои умоляющие призывы сократить объем мучений они лишь ухмылялись: знай, мол, нашу технику! Так и чувствовалось по их хитрым взглядам, что они решили отыграться на мне за мои каждодневные придирки и требования. Меня заставили и приседать, и ходить, и загерметизироваться, надев перчатки и опустив забрало шлема. Потом, подхватив под руки и под ноги, водрузили в технологическое кресло и подключили к магистрали высокого давления. Скафандр раздулся, начало давить на барабанные перепонки… В общем, это были не больно приятные минуты. Но зато я почувствовал, что такое скафандр!