Опуская подробности, слова и жесты, скажу, что скоро, очень скоро в цехе появилась специальная комната для сборки, со свежепокрашенными стенами, с шелковыми белыми шторами на окнах и бордовыми плюшевыми на дверях. Подобного на заводе еще не видели. А увидев, поняли — заказ-то идет не простой, а, надо думать, особый. Само дело требовало необычайной чистоты: ведь поверхности оболочки спутника полировались не для красоты. Слесари-сборщики надели белые халаты, белые нитяные перчатки. Детали клали на подставки, обтянутые бархатом. Вот так на завод пришло новое — новая культура, новое отношение к делу, новое качество, новая ответственность.
Рядом в соседнем громадном цехе шла напряженная работа. Готовилась ракета-носитель. Там крутился Михаил Степанович. Мы с ним поделили работу так: он занимался ракетой, я — спутником. Строгий почасовой график предусматривал одновременное окончание работ. График-то был строгим, и утвержден он был самим Главным, но дело-то новое. А в любом новом деле всегда возможны неожиданности…
Помню, под самый конец сборки, когда уже совсем не оставалось по графику резервных часов и нужно было передавать ПС на совместные с ракетой испытания, доставили нам «минуты приятные» кронштейны, которыми на корпусе спутника крепились антенны. Вернее, пружинки в этих кронштейнах. Незначительные детальки, казалось бы. С их изготовлением чуть задержались, а испытания, как нарочно, показали, что надо менять, сейчас не помню точно, то ли материал, то ли толщину этих пружинок.
Времени совсем не было. Мы молили (о наивность, о атеистический дух, в котором мы все были воспитаны!) господа бога, чтобы он послал какую-нибудь задержку ракетчикам, пусть маленькую, самую малюсенькую!
Вечером, по пути в конструкторское бюро, я встретил Михаила Степановича:
— Послушай, Миша! Как у вас дела, а?
— Да как дела… Все в порядке. Сегодня заканчиваем. Ночью вместе испытывать будем, так?
— Значит, у тебя все-все готово? — с некоторой тревогой спросил я.
— Почти все. Сейчас заканчивают проверку системы управления.
— А может… отдохнете эту ночку? Ведь устали… А завтра с утра и начали бы совместные, а?
— Ты давай не хитри! Не готово у вас, что ли?
— Да нет, готово. Просто о вашем здоровье беспокоюсь.
— Уж очень подозрительно мне это беспокойство. Давай-ка выкладывай, что случилось.
Пришлось рассказать ему о кронштейне.
— Да, дела неважные… А СП знает (так звали у нас Сергея Павловича. — А. И.)?
Я отрицательно покачал головой.
— Докладывать, хочется того или не хочется, нужно, никуда не денешься.
— Миша, может, ты один пойдешь?
— Э, нет, дорогой, это твои дела. Валяй сам.
— Ну, Миш, ну, будь человеком, ведь ты же ведущий! Если я пойду один, СП может подумать, что ты и не в курсе…
— Ну, ладно, политик! Пошли.
В приемной Главного никого не было — сам по себе случай странный. Антонина Алексеевна, его постоянный секретарь, просматривала какие-то бумаги. Было что-то около восьми вечера.
— Сергей Павлович у себя?
— У себя.
— А настроение как?
— Да вроде ничего. А у вас что?
— Доложите. Он нам нужен на минуточку.
Антонина Алексеевна зашла в кабинет Главного и тут же вернулась:
— Заходите.
Сергей Павлович сидел за своим рабочим столом. Наклонив вниз голову, он поверх тонкой золотой оправы очков посмотрел на нас:
— Ну, что стряслось? Раз вместе, что-то случилось?
Я скосил глаза на Михаила. Мне говорить или он будет докладывать? Пауза затянулась.
— Вы что ж, пришли со мной в молчанку играть?
— Сергей Павлович, — начал Михаил, — у нас с ПСом неприятность маленькая приключилась. Испытания пружины в антенном кронштейне…
— Хороши ведущие, — перебил Сергей Павлович. — А где же вы целый день были? Кто за вас должен своевременно докладывать? Сво-е-вре-мен-но! Я что, вас назначил ведущими, чтобы мне другие докладывали, что на производстве происходит?
Я почувствовал, что краснею. Неужели Сергей Павлович уже знает об этом злополучном кронштейне?
— Безобразие какое-то творится. Все молчат! Все скрывают! Я что, один должен всем заниматься? — темные глаза Сергея Павловича уже через очки пристально, сурово, не моргая смотрели на нас. — Чтобы такое безобразие было первый и последний раз! А вот теперь нате, полюбуйтесь! — он протянул Михаилу бумажку, лежавшую на столе.
Михаил взял бумагу. Я краем глаза прочитал:
«Приказ по предприятию №…
За несвоевременное уведомление о имевшем место недостатке, выявленном при испытании детали антенного кронштейна объекта ПС, приказываю: объявить выговор заместителю главного конструктора (свободное место), начальнику отдела (свободное место) и начальнику группы (свободное место)».