Я кивнул.
– Раз так, то у меня к тебе всего один вопрос: с чего я должен тебе верить?
– А почему бы нет? – стушевался я.
Леонкор минуту оценивающе смотрел на меня, затем подошел к двери и приказал стражникам:
– Приведите Бона.
– Признаюсь, – продолжил он, обращаясь ко мне, когда вернулся за стол, – пленённые тобой Крот и Хорёк подтвердили твою историю. Одного не могу понять, зачем это понадобилось самому Бону?
– Ну, это ты уж у него сам спроси. Может быть, он сам свою дочку убил, а потом решил всё на похитителей повесить.
– Нет, – сверкнул глазами глава города, – Бона я знаю давно, ради своих дочерей он пойдёт на что угодно. И уж точно ни за что на свете не причинит им вреда.
– Так у него их несколько?
– Двое близнецов. Жаннет и Тереза. Их мать умерла при родах, с тех пор Бон один воспитывал девочек.
Он немного помолчал и добавил:
– Пропала Жаннет.
В двери постучали, и на пороге появился тощий лысеющий мужичок среднего роста, босой, в грязных штанах и дырявой рубахе.
– Заходи, Бон, – сказал Леонкор.
Тот неуверенно подошёл к столу и встал справа от меня.
– Вызывали, господин Леонкор? – спросил он и покосился на меня.
– Брось ты этого «господина». Мы знаем друг друга уже много лет. И между нами никогда не было секретов или недомолвок. Я всегда мог рассчитывать на твою дружбу, а ты всегда мог рассчитывать на мою. Поэтому скажи мне, старый друг, что случилось с Жаннет?
Бон открыл было рот и хотел что-то сказать, но вместо этого разразился рыданиями. Когда он смог совладать с собой, он сквозь слёзы сбивчиво поведал нам:
– Я не хотел… но Тереза… я лишь защищал свою дочь.
Леонкор встал и повернулся лицом к окну, расположенному за столом. Могильщик окончательно взял себя в руки и продолжил:
– Я любил своих дочерей одинаково, воспитывал обеих по всем правилам, но ещё в детстве девочки сильно отличались друг от друга. Жаннет легко находила язык с соседскими детьми, её любили взрослые. Она была добрая, весёлая и жизнерадостная, в её присутствии комната будто бы заполнялась солнечными лучами. И хоть внешне дочки выглядели одинаково, Тереза была не такой. Она ненавидела Жаннет за всеобщую любовь, а всех остальных за то, что не обращали внимания на саму Терезу. С годами, правда, эти различия и разногласия сошли на нет. Тереза стала казаться такой же весёлой и беззаботной, как и её сестра. Как же я был слеп! Всё это время она лишь притворялась, втайне не переставая ненавидеть Жаннет. И так день за днём, год за годом. Ну, а что произошло дальше, вы, наверное, уже догадались.
– Продолжай, – спокойным голосом, не оборачиваясь, сказал Леонкор.
– Тереза… – голос Бона опять дрогнул. – Тереза убила мою милую прекрасную Жаннет.
Он упал на колени.
– Я скрыл это ото всех. Я лишь хотел защитить единственную оставшуюся дочь. Я тайком положил тело Жаннет в накануне вырытую могилу и присыпал землёй, а на следующий день поверх тела моей бедной девочки положили гроб, и я окончательно закопал могилу. В тот же день Тереза переоделась в одежду Жаннет и вышла за городские ворота, после чего вернулась через тайный проход в заборе со стороны кладбища, через который я совсем недавно выносил тело мёртвой дочери.
Управитель города дослушал историю, подошёл к двери и снова что-то приказал стражникам.
– Ступай в кабак, Бон, – сказал он, вернувшись к нам. – Не заходи пока домой. Ты уже достаточно настрадался.
Щуплый мужичок, который, казалось, за время своего рассказа постарел лет на двадцать, поднялся с пола и с опущенной головой вышел за дверь.
Я хотел было поинтересоваться у Леонкора насчёт Ильи, но тот мрачно сказал:
– Завтра, всё завтра, – и вышел за дверь.
Я недоумённо последовал за ним. У дверей меня остановили стражи, сказали, что господин приказал отвести меня в гостевые покои. Я не стал возражать: идти всё равно было некуда. Стражники довели меня до какой-то двери, расположенной на этом же этаже, подождали, пока я зайду внутрь, и удалились.
Я присел на огромную кровать с балдахином. Невесёлая, мягко говоря, история могильщика оставила неприятный отпечаток на душе. Даже Гвалт сперва молчал. Я разделся, положил меч под подушку рядом с собой и лёг в кровать.
– А я говорил, что не надо было нам во всё это лезть, – тихо произнёс меч.
– Может быть, ты был прав, – ответил я.
Глава 19
Я проснулся оттого, что в мою комнату вошли четверо слуг с подносами еды. Не сказав ни слова, они поставили еду на большой стол в середине комнаты и удалились. Я встал и оделся. Через минуту дверь снова отворилась, и вошёл сам глава города.