Жене история показалась глупой и неинтересной, но из уважения к Володе она ее внимательно выслушала и пообещала обсудить с Труппом[2] возможность освещения этого сюжета в одной из программ канала, хотя говорить ни с кем не собиралась.
Оставив мальчика с мамой в кабинете, Володя проводил ее до машины, потерся носом о лоб и пообещал заехать после работы, потом, быстро оглянувшись по сторонам, коротко поцеловал и усадил в машину.
У Жени лишь однажды за двадцать шесть лет жизни стряслись серьезные отношения с представителем противоположного пола. Именно стряслись, как несчастье. И длились они без малого шесть лет. Шесть долгих, мучительных, полных надрыва лет.
Ей сложно было судить, правильные у нее с женихом отношения или нет, потому что предыдущие были сплошной патологией. Может, это нормально, когда между людьми уже все решено и страсть уже не сжигает? Когда дежурно клюют в нос и коротко целуют у машины, зато как-то спокойно, надежно, по-хозяйски, так, словно они уже женаты? Посоветоваться было особенно не с кем. Ольга была не замужем, Лиза была замужем, но у нее в жизни все было как-то чересчур сладко и розово идеально, больше близких подруг у Жени не имелось. А мама говорила, что, возможно, так даже и лучше, зато без трагедий. Чтобы «без трагедий», для мамы было главным со времен Владика Корытко[3]. Возможно, так оно и есть.
Эти размышления удачным образом заполнили всю дорогу до роддома № 3, в который так торопилась Женя.
— Здравствуйте, Евгения Викторовна! — поднялся ей навстречу из-за стола невысокий, лысоватый, с рыжим пушком за ушами, облаченный в крахмальный белый халат главврач родильного дома. — Прошу вас, проходите, присаживайтесь!
Голос главврача звучал бодро, радостно, улыбка была лучезарной, а вот глаза, спрятавшиеся за круглыми в темной пластиковой оправе очками и от этого казавшиеся тоже круглыми, были тревожны. Репутация, вздохнула про себя Женя, уже привыкшая к настороженности, с которой ее встречали должностные лица различных рангов.
— Здравствуйте, Аркадий Иванович, — проходя к начальственному столу и протягивая руку, поприветствовала радушного хозяина Женя. — Спасибо, что согласились уделить мне время.
— Ну, что вы. Мы всегда рады любому сотрудничеству с прессой! — пожимая двумя руками ее маленькую, по-детски теплую ладошку, проговорил Аркадий Иванович и вслед за Женей опустился в свое рабочее кресло. — Чай, кофе? — тут же предложил он трусовато, не спеша перейти к делу.
— Чай. Обычный, черный, без всего, — коротко ответила Женя, чтобы сократить по возможности угощательный ритуал.
Аркадий Иванович Булыгин отдал секретарше необходимые распоряжения и теперь уже серьезно и вопросительно взглянул на Женю, сразу обретая недостающую его внешности солидность.
— Итак, дорогая гостья, что привело вас к нам? Ожидания ребенка или служебные дела? — солидно складывая перед собой руки, спросил Аркадий Иванович.
— Наш канал готовит цикл передач, посвященных детям-сиротам, — одернув пиджак, заговорила Женя. — Точнее, первая передача цикла уже прошла и была посвящена проблемам российских детских домов и трудностям, с которыми сталкиваются добросовестные усыновители. Передача, посвященная недобросовестным, выйдет в эфир на следующей неделе. Но нам пришла в голову мысль разобраться в причинах сиротства и выяснить обстоятельства, которые вынуждают матерей отказаться от собственного ребенка, причем начать с тех, кто отказывается от новорожденных младенцев, ведь, насколько мне известно, помимо откровенно неблагополучных, малообеспеченных или очень юных женщин, такие поступки совершают и вполне обычные, среднестатистические женщины. Я имею в виду работающие, имеющие жилье, — пыталась максимально ясно изложить свою мысль Женя.
Аркадий Иванович согласно кивнул, сперва журналистке, потом появившейся на пороге секретарше. Секретарша быстренько просеменила к столу, поставила перед начальником сервированный на двоих чайный поднос и быстро удалилась, предоставив Аркадию Ивановичу самостоятельно расставлять чашки и разливать чай.
2
Подробный рассказ о том, кто такой Т. К. Трупп, читайте в книге Ю. Алейниковой «Божья кара».